В эти годы на слабенькие плечи даже маленьких детей свалилось непосильное бремя. Вот что помнят первоклассники, тогда 7–8-летние дети:
— И пошли мы искать работы. Ходили и нашли комнату. Нам сказали вытаскивать солому из тюфяков больных, и стали мы работать каждый день.
— Я была очень маленькой и все играла. Папа и мама работали, и тяжело было зарабатывать на квартирную хозяйку. Потом взяли меня помогать.
— И стал я ходить по деревням и пасти скот.
— Я пасла коров и лошадей, хотя и не умела.
— Папы не было, мама все болела, я был тогда хозяином дома. Ходил на базар и уже все умел.
— Жили мы в поисках хлеба.
— Я отдан был в деревню на полевые работы, которые были мне совсем не под руку.
— Брат чистил ботинки, отец служил, а я был посыльным.
— А я сам продавал.
Другие «торговцы», уже теперь ученики третьего класса, помнят больше о начале своей коммерческой карьеры:
— Торговал тогда я на базаре. Стоишь, ноги замерзли, есть хочется до тошноты, но делать нечего.
— Когда и вторая сестре заболела тифом, пошел я продавать газеты. Нужно было кормиться.
И, как припев, почти все добавляют:
— Мы тогда голодали, все голодали, хлеба у нас не было, ели, как и другие, мерзлую картошку; мы тоже пропадали с голоду и т. д.
Профессий более взрослых и не перечислишь. Почти каждый ухитрялся быть чем угодно; тетради старших классов так и пестрят перечислениями самых разнообразных занятий: был рабочим, санитаром, писарем, писал вывески, служил в чайной, работал у рыбаков, чистил на улице сапоги, возил на базар картофель, торговал, был разносчиком, работал где попало, делал что угодно и т. д. О голоде взрослые почти не упоминают. Только один объяснил причину этого молчания:
— Голод описывать нечего, он хорошо известен теперь почти всем русским.
Но все эти лишения еще не самое страшное из того, что пережили дети. Им пришлось вплотную столкнуться со смертью. Смерть была всюду. Некоторые к ней даже привыкли. Все удивительно скупы на слова, описывая самое страшное: смерть, страдания близких и свои. Чаще всего лаконические фразы:
— Нашего отца расстреляли, брата убили, зять сам застрелился.
— Оба брата мои погибли.
— Мать, брата и сестру убили.
— Отца убили, мать замучили голодом.
— Пришла мама из больницы и сказала: «Вы теперь сиротки, папа ваш умер».
— На улице я прочел список расстрелянных, там был отец.
— Дядю увели, потом нашли в одной из ям, их там было много.
— Умер папа от тифа, и стали мы есть гнилую картошку.
— Моего дядю убили, как однофамильца, сами так и сказали.
— Я поняла, что такое революция, когда убили моего милого папу.
— Было нас семь человек, а остался один я.
— Папа был расстрелян за то, что был доктор.
— Умер папа от брюшного тифа, в больницу не пустили, и стала наша семья пропадать.
— Отца расстреляли, потому что были близко от города какие-то войска.
— У нас дедушка и бабушка умерли с голоду, а дядя сошел с ума.
— За этот год я потерял отца и мать.
— Когда папа умер, я сама не могла ходить. А в страстной четверг умерла и мама.
— Умер последний близкий мне человек — брат, я осталась на улице, но Бог не так жесток, и добрый человек устроил меня в гимназию.
— Было темно, когда мы добрались до шхуны. Отец пошел за хлебом. Кругом стреляли. Вот когда я его видел в последний раз.
— Пала приехал с войны, но не было радости, в этот день умер дедушка, и начались великие несчастья.
— Пришло известие, что папу убили, и все мы горько заплакали.
— Папа долго голодал, а умер в больнице. Теперь я узнал, что и сестра давно уже умерла.
— Доктор сказал, что моей маленькой сестре нужно ехать на юг, а папе нужно было в Хабаровск, она и умерла.
— Брата четыре раза водили на расстрел попугать, а он и умер от воспаления мозга.
— Я получил от сестры письмо с траурной каймой, она писала, что я мал, чтобы узнать, как умер мой отец. Теперь я знаю, что его замучили.