Училось в России, находящихся в настоящий момент в:
Училось в эмиграции, находящихся в настоящий момент в:
303 сочинения упоминают о перенесенных детьми болезнях, не считая 31 упоминания о ранениях (одном или многократных), 330 – о смерти отца, 137 – матери, 54 – обоих родителей (одного ребенка). Из них 97 упоминают об убийстве отца на войне, 47 – о расстреле отца, 18 – матери, 6 – обоих родителей (одного ребенка). Очень важную цифру – числа одиноких детей, то есть тех, родители которых находятся в России, – привести невозможно. Во всяком случае она – представляя совершенно своеобразное и типичное для современного ребенка-эмигранта явление – весьма значительна; особенно много одиноких в кадетских корпусах и институтах, то есть тех учебных заведениях, которые сложились еще в России и эвакуировались как учебные заведения. Многие родители, оставаясь в России и не зная, что ждет их в будущем, с трепетом, но и надеждой доверяли своих детей учебным заведениям, спасая детей от голода, лишений, а иногда и одиночества, в ожидании возможного сиротства детей – то есть своей смерти. Нечего и говорить, что одного этого момента достаточно, чтобы уяснить себе, какую задачу возложила судьба на плечи учителя-эмигранта. Наконец, пожалуй, самой интересной и, как уже говорилось, относительно более приближающейся к действительности цифрой является самая «современная» из них – цифра числа детей, упоминающих о нахождении в рядах армии. Общая цифра участников – 247, то есть по отношению ко всем учащимся – около 10 %, по отношению к одним мальчикам всех классов – 15 %. По отношению к мальчикам начиная с 4-го класса – 23 %, и если, наконец, взять только 5-й, 6-й, 7-й и 8-й классы, то мы получим 27 %.
Четвертый класс избран в этом отношении как исходный по следующим соображениям. Большинство детей выехало с родителями или с учебными заведениями в 1920 г. В большинстве учебных заведений анкета была произведена в 1924 г. Таким образом, промежуток между переживаниями детей и описанием этих переживаний равняется четырем годам. Этот срок надо все время иметь в виду при дальнейшем ознакомлении с излагаемым мной материалом. Пишут юноши, но воспоминания касаются детей. Воспоминания относятся к 1917–1920 гг. Если принять возраст учащихся в 4-м классе 15–16 лет (несколько преувеличенно), то для вспоминаемого детьми периода он будет: для 15 лет – 8–11 лет, для 16—9–12 лет. И действительно, дети с 11–12 лет уже принимали участие в вооруженной борьбе, почему и пришлось взять 4-й класс как исходный. Вот несколько свидетельств самих авторов (несколько из сотен). Обычно возраст цитируемых авторов приходилось устанавливать косвенно [11].
«Мобилизации никакой не было, но все кадеты, гимназисты шли добровольно в армию» [12].
«Я рвался на фронт отомстить за поруганную Россию. Два раза убегал, но меня ловили и привозили обратно. Как я был рад и счастлив, когда мать благословила меня».
«Мне было 12 лет. Я плакал, умолял, рвался всей душой, прося брата взять меня с собой, и когда мои просьбы не были уважены, решился сам бежать на фронт защищать Россию, Дон».
«Я, одиннадцатилетний мальчик, долго ходил из части в часть, стараясь записаться в полк».
«Мне было 11 лет, я был записан в конвой, одет в форму, с маленьким карабином за плечами… Встретил старого генерала, хотел, как всегда, стать во фронт, но поскользнулся и упал, ударившись спиной о затвор».
«Я кадет 2-го класса поступил в отряд, но, увы, меня назначают в конвой Главнокомандующего».
11
Указания на годы в самом тексте очень редки; там, где они попадаются, они свидетельствуют, что юноша настолько вырос и вышел из детства, что смотрит уже на свое детство со стороны, жалеет себя в прошлом и указанием возраста хочет подчеркнуть ненормальность явления.
12
Во всех дальнейших цитатах в скобки заключены пояснительные заметки автора этой работы. Точками в середине текста обозначены пропуски в тексте подлинников. Кроме выправления орфографии, никаких других изменений в текст воспоминаний не внесено.