Гунтер представил себе кладбище, под которым раскинулась сложная сеть подземных ходов, как у муравьев или крота, поежился, оглянулся на дверь, проверяя, по-прежнему ли ее подпирает скамья. Вновь обернулся к окну — и замер.
Не было ни скрежета могильной плиты, ни зловещих звуков, ни богопротивной волшбы. Словом, ничего, что должно бы предвещать появление нечисти. Нахцерер появился беззвучно, словно из ниоткуда. Просто ночная тьма, разбавленная лунным светом, сгустилась на одном из камней, свилась в лоскут абсолютной черноты, в котором проступили очертания удивительной, причудливо изломанной фигуры.
Кровосос сидел прямо под луной, низко присев, согнувшись в три погибели и одновременно запрокинув голову к ночному светилу, словно жадно пил лунный свет. Из укрытия стрелка порождение сумрака было видно очень хорошо, и Гунтер порадовался, что ограничился только двумя глотками, иначе сейчас штаны бы уже промокли.
Он ожидал увидеть мертвеца или на худой конец костяк, как в «Mortis Saltatio» [6]. Но нахцерер не походил ни на что, виденное солдатом прежде. Туловище, руки и ноги были невероятно длинным, а шея наоборот, очень короткая, лобастая голова перекатывалась на покатых худосочных плечах. Верхняя половина морды — или все же лица? — скрывалась в тени, нижняя же принадлежала скорее собаке, выдаваясь далеко вперед мощными челюстями.
Швальбе хотел было воззвать к Господу, но губы онемели. Проговаривая про себя бессвязные мольбы, ландскнехт приник к ложу, ловя очертания гротескной фигуры в прицел. Стеклянные кристаллики в мушке и целике отражали свет луны, четко выделяясь на фоне темной фигуры. Прикусив губу, Гунтер задержал дыхание и мягко потянул за рычаг. Тлеющий шнур качнулся вниз, к пороховому заряду, и в это мгновение, упырь повернулся прямо в сторону ландскнехта.
Гунтер увидел глаза твари, огромные и круглые, как две стеклянные линзы, поглощающие любой свет. Порох на полке вспыхнул и одновременно с этим нахцерер одним плавным слитным движением ушел с линии огня. Как будто капля ртути перетекла с одного камня на другой. Грохот выстрела ослепил и оглушил стрелка, но Швальбе заметил, как разлетелся на куски крест, у которого мгновение назад сидел упырь. Ландскнехт задушил рвущийся из глотки вопль ярости — прицел был взят верно и не уклонись тварь, пуля попала бы точно в центр туловища. Шепча проклятия, Гунтер перехватил горячий, воняющий гарью ствол и сорвал с перевязи мешочек с порохом.
Нахцерер качнулся, как детская игрушка, влево-вправо, крутя головой на все стороны света, перепрыгнул на следующий камень, словно настоящая обезьяна с руками ниже колен. Он все делал молча, лишь щерил широкую пасть обрамленную вислыми серыми губами.
— Господь со мной… — Гарольд шагнул в проход между могильными рядами, выставив копье вперед. — Служу Ему со страхом и соединяюсь в веселии…
Девенатор шел неспешно, с кажущейся ленцой, но в каждом движении сквозила сдержанная сила. Как сжатая до предела пружина, готовая распрямиться в нужный момент.
— Он утешит страждущих и накормит голодных…
Мягкие кожаные сапоги ступали почти невесомо, лишь слегка приминая густую траву, лезвие копейного наконечника ловило лунный свет, блестя, как осколок льда. Упырь двинулся по дуге, старясь обойти девенатора сбоку. Гунтер, уже не скрываясь, с яростной руганью забивал пулю в ствол, свинцовый шарик едва-едва протискивался по нарезам.
— Упокоившиеся познают блаженство в Его любящих объятиях…
Гарольд перешел на бег, упырь скользнул навстречу, как шелковый платок на ветру.
— Но тебе, демон, не видать царствия небесного! — прорычал седой боец и рубанул наотмашь.
Гунтер оперся на низкий подоконник, упер в плечо тяжелый приклад и замер, напряженно ловя в прицел упыря. Фитиль шипел и плевался мелкими искрами, будто порицая стрелка за первый промах. Бойцы двигались с невероятной, недостижимой для обыкновенного человека скоростью и точностью. Чудовище черпало силы в нелюдской природе, девенатор — в опыте, годах изощренных тренировок и зелье. В том самом зелье, что предназначалось на самый крайний случай. Настой опия с редкими восточными травами умножал телесные силы, лишал страха и чувства боли, но буквально убивал сердце.
Гунтер стиснул цевье и шейку приклада, как глотки смертельных врагов, выцеливая противника, ствол колебался, как привязанный к упырю невидимой нитью. Но… Наемник каждый раз не успевал. На краткие доли секунды, но не успевал.
Нахцерер то приседал, буквально распластываясь по черной земле, то высоко подпрыгивал, избегая удара по ногам. Длинные пальцы — почти в два раза длиннее человеческих — с крючковатыми когтями цеплялись за кресты и камни, обеспечивая упор в стремительных бросках.
6
«Пляска смерти», шествие скелетов, часто наблюдаемое в Европе во времена войн и бедствий.