Елена вздрогнула, побледнела, ей даже почудилось, или примерещилось, – родовое заклятие. А не протянулись ли так далеко щупальца из Хвостатого закутка, что захватили, сжали в своих безжалостных объятиях судьбы тысяч и миллионов соотечественников?! «Ну, ты, Ленка, в фантазиях даешь!» – отогнала она прочь назойливое, вяжущее все ее душевные порывы соображения…
Вышли из ресторана на набережную, омытую теплым весенним дождем, в бликах света матовых фонарей. Было сказочно – уютно, романтично и немного грустно. Одинокая, поддавшая компания неподалеку распевала в темноте под караоке модные песни в окружении невесть откуда взявшихся беспризорных пацанят.
– Хочешь, я спою тебе? – вдруг предложил Виктор Иванович.
– Хочу, – ей так хотелось продолжения праздника.
– Когда-то давно, в военном училище у нас был ансамбль, все говорили, что неплохо получалось…
– И ты играл на гитаре?
– Да. Как догадалась?
Тихо брели на звуки караоке.
– У тебя вид человека, который не очень хочет быть зависимым от других. Так, наверное, в ансамбле только гитаристы или пианист могут спеть что-то под собственный аккомпанемент, на трубе или на барабане не очень то себе подыграешь, не посолируешь…
– Ты права, песня под гитару, на привале великолепно сближала с личным составом.
– А почему ты ушел со службы?
Ленке хотелось знать о нем как можно больше. Или хотя бы что-нибудь! Она представляла его себе бесстрашным героическим офицером, воином, благородным и справедливым. И не могла признаться, боялась сказать самой себе, что любит его. Совсем не так, как когда-то Севика, по-другому, чем Лешку-Лешего или Костю Крота.
С каждой минутой общения с Виком чувствовала, как пропадает в безумном омуте страсти. Нежно прижалась к нему. Вел неторопливо по набережной, согревая близостью сильного тела, нежно приобняв за талию крепкой рукой победителя.
– Это давняя история. Нас было трое друзей. Как три мушкетера. Учились вместе, вместе бегали в самоволки, вместе играли в ансамбле. Один за всех, и все за одного. Шульга, Белан, Бессараб.
– Бессараб? – переспросила она. – Это тот, которого все боятся?
– Он. Служба развела нас… Страна всколыхнулась… Встретились мы в Приднестровье. Начинался только конфликт. Снова судьба свела. Там было все безалаберно, непонятно. Кто враг, кто друг?
Вик искренне взглянул Ленке в глаза:
– Шульга служил в комендатуре, я – строевым офицером, а Бессараб оказался в роте охраны. Перед развалом в армии все всем стало до лампочки, никакой дисциплины, сплошное пьянство, воровство. Тогда Бессараб сидел на боеприпасах,сплавлял враждебной стороне. Попался,шел под трибунал. Ждал своей участи в подвале комендатуры. Мы решили спасти товарища. Под честное слово, что старлей Бессараб уедет куда угодно. Устроили ему уход при артобстреле. Только и оставил он по себе, что надпись на стене гауптвахты: «Привет от Беса!»
Шульгу самого едва под трибунал не отдали. Горячо было, вместо гауптвахты послали с батальоном держать оборону моста через Днестр. Там снова встретились с Бессарабом. Тот уже сколотил шайку мародеров. Зверствовали. Оставляли по себе ограбленных, поруганных, избитых.И надписи на стенах: «Привет от Беса!» Провели с Шульгой ночной рейд, разгромили и захватили лагерь наемников, бывших своих, а теперь врагов и живодеров! На войне убийцами быстро становятся. Вчера еще друг и хороший парень, перейдя черту, становится врагом!
Белан за много лет впервые высказывал сокровенное:
– Накрыли Беса тепленьким. В перелеске, в командирской палатке. Пьяный был. Но быстро сориентировался, всадил пулю в плечо Шульге, и деру. Несколько часов гнали беглого старлея по днестровским плавням. Отчаянно отстреливались. Настигли у переправы. «Все, Бес, приехали», – навел ствол автомата. И сердце екнуло при виде жалкого, грязного, окровавленного бывшего товарища… «Витька, отпусти!» – взвыл Бессараб.
– И ты отпустил его? – вдруг страшно побледнев, спросила Лена.
– Отпустил. Товарищ боевой был, как никак.
– А дальше?
– Что дальше? Ушел на гражданку. Дальше никому был не нужен. Держался до последнего, спустил на хавку все, что еще имело цену, пришлось даже гитару продать. Подвизался на толкучке, кому что поднести, погрузить. Вступился за торговку на рынке. В матери годилась, вынесла на продажу последнее из дома – а «крыша» требовала с нее долю, вещи раскидали, босота. Я научил этих быков хорошим манерам. Зауважали, приметили.Сколотил свою бригаду. Рэкет и все такое. Сказался боевой опыт. Только не по душе было. Противно, не мое: терки-разборки, грузилки-стрелялки-догонялки… Что еще?