– А бизнес с чего начал?
– Самостоятельно. Это оказалось очень интересно хоть и муторно. Потянулись коммерсанты. Да, я отбивал их от ошалевшей братвы за долю малую. И они помогали мне. Пошло потихоньку, поехало. Скажешь – нечестно? Может быть. Постоянно вспоминаю, как нам долбили в училище по политэкономии: все крупнейшие капиталы нажиты нечестным путем. Но оправдываю себя тем, что не я один, да и жизнь такая. Из нас троих Шульга теперь мент, я бизнесмен, ну а Бессараб…
Добрели до подпевающих караоке на ночной набережной.
– Что будем петь? – услужливо высунулся из полумрака хозяин музыкального комбайна.
– Выбирает дама, – любезно предложил Вик.
Ленка задумалась:
– Ну, судя по тому, что пели в училище, – «Любэ»?
Беспризорники оживились, потихоньку стали сжиматься в кольцо вокруг них.
– «Любэ», «Комбат»! – запищали пацаны. – Тетенька, пожалуйста!
– «Комбата» включите…
Зазвучала знакомая фонограмма, Вик подпел приятным мелодичным баритоном.
Беспризорники смотрели на него, боясь помешать, повторяя вслед текст песни.
– Комбат-е-комбат-е, комбат! – Мальчишки от переизбытка чувств не выдержали, и заодно с Беланом допели песню, старательно подтягивая припев детскими голосками.
– Жалко пацанят, – горбился Белан, отходя после пения. – Вырастут, заматереют, неграмотные и ожесточенные. Станут мстить сделавшему их таким миру. Как было бы хорошо, если бы хоть толику средств, что коммерсанты отдают «крышам», направить на их воспитание. Когда-нибудь открою детский дом и стану содержать. Это будет большая дружная семья. Где один за всех – и все за одного. Вот увидишь. Обещаю. – Белан распрямился, раскрывая перед Ленкой дверцу авто.
– Спасибо тебе большое, Леночка, давно так не было со мной. – Вик устало положил большую свою руку на руль. – На выходные едем?
– Я чувствую себя как на крыльях: ле-ч-чуу… – Лена радостно засмеялась.
– Правда? – он спросил искренне, с надеждой, осторожно ведя машину по пустой в ночи извилистой ялтинской улочке.
– Правда-правда! Мне было очень-очень хорошо с вами!
Вик притормозил, съехал на обочину, заглушил мотор.
– Волнуюсь. Увидел тебя, показалось – новая секретутка, красивая, наверняка очередная подстава. – он взял ее руку в свои сильные горячие ладони. – Ты не такая, ты…
– Какая?
– Ты серьезная, красивая, классная. Ты самая лучшая, – он потянулся к ней, приобнял, – и ты очень нравишься мне!
Их теплые, зовущие губы нашли друг друга, запечатлелись страстным поцелуем…
……………………
…Потом белановское авто стремительно шуршало шинами по Ялтинской трассе. Вик правил руль одной рукой, второй обнимая Ленку, чему-то счастливо улыбаясь. Они останавливались на трассе не раз. Приглушая мотор, подвигались к обочине и целовались, целовались…
А где-то там, в неведомой офисной дали, за лунным Перевалом, озорники Мишки-гамми материли футболистов, Бодя прочищал ствол очередного оружейного подарка, сексуально озабоченная Лала Николаевна стонала в мужском стриптиз-баре, а обделенный вниманием «Шуйский колобок» подслушивал у ночной коммунальной двери. Влюбленной парочке ни до кого из них, из офисных, дела не было: матюкать игроков, коллекционировать стволы, визжать на стриптизах, подслушивать чужие разговоры – где суета сует, любви нет места… Любви желанна тишина.
Капкан
Любви желанна тишина?.. Но где же найти для тишины желанный райский уголок?..
Ялтинские уикэнды с секретаршей окрыляли Вика. Виктория – победа! Эту окрыленность шефа персонал офиса ощутил на себе. Работы прибавилось вдвое больше, чем было – а было после возвращения Белана ее и так невпроворот.
Тишина? Влюбленным только снилась! Офис гудел, вибрировал в ритме рондо, бодро и нескончаемо. Встречали грузы, растаможивали, развозили оптовикам. Закрученная Беланом Аргимпаса перерабатывала неясные, размытые для непосвященных цели, в удовлетворение желанных потребителем услуг. Скрежет и скрип нарождающихся финансовых потоков, воплощенный в туго стянутых банкнотных пачках, избранным было дано увидеть и пощупать. Белан, как колдун, как классный акушер, принимавл все новые и новые финансовые потоки – разрозненные денежные ручейки в его умелых руках рождали Капиталы.