По результатам работы выдали премии. Раздали каждому в конвертах. Чтобы не было зависти в офисе друг к другу. Ленка получила свой конверт. Целое состояние – тысячу долларов! Она скромно спросила вечером у Вика:
– Такие деньги, за что? Или это только мне, за внеурочную, так сказать, работу? – и покраснела.
– Что ты такое плетешь, малыш! – Вик приобнял ее, мягко, с любовью. – Не только тебе. Каждый получил сколько наработал. Ничего удивительного. Прибыль составила столько, что и этого мало. В развитой стране за такой результат ты получила бы в пять-шесть раз больше. А у нас платить такие деньги нескромно. Пока! И так соучредители недовольны. Говорят, я балую работников. Но вы же помогли мне достичь этот результат! Поэтому я решил отблагодарить всех, понемногу. И еще, небольшую сумму отдал детскому дому.
– А, это тому дядечке, который приходил от Севика? – фыркнула Ленка. – Хотя детскому дому-тому надо. Не понимаю, с какого боку тут Севик?
– Самым непосредственным образом. Обзванивает всех, кто способен раскошелиться, и от громкого имени Мидаса рекомендует помочь деньгами. Хотя обычно Тит Захарыч требует пожертвований на Лунамикосов, на Селеновую республику. На детей-тоже благородно! Бедовый этот твой Севик! Хороший мужик, не только для себя одного старается. Захарыч бизнесменов грузит.
– Пиарит! Захарычу – слава благодетеля, и детишкам хорошо. Такое возможно? – развила Беланову догадку Лена.
– Вполне вероятно, в наше лихое время, с его размытыми понятиями чести. Детскому дому помочь – почему нет? Напрямую, чтобы по дороге не сперли. Эх, как бы хотелось, чтобы все дела встали на европейские рельсы, жили чтобы цивилизованно. Чтобы наелись наконец депутаты, чтобы власть принадлежала государству, а не подкупленным бюрократам, чтобы заработали силовые структуры. Только не в угоду сильным мира сего, а как положено – защищая слабых. Эх, не знаю, будет ли это у нас когда-нибудь?
– Будет, обязательно будет, верю… – Ленка потянулась на цыпочках и нежно поцеловала Белана в трехдневную «гарвадскую» щетину.
Шеф снова укатил в командировку. Ленка без него скучала. Вик ежедневно выходил на связь, руководил делами офиса из-за границы.
– Ты, как Ленин, – смеялась она, разговаривая с ним по мобильному. – То звонишь из Женевы, то из Афин, из Стамбула…
– Великий вождь из зарубежных центров планировал повалить державу, а я работаю на благо свое и своих сограждан, – смеялся радостно Вик.
Шли из-за моря теплоходы, набитые доверху автомобилями. В офисе на них вставали в очередь, сдавали деньги. И уже через несколько дней счастливцы уезжали из порта на новых, ярко сверкающих «девятках».
Уставной капитал фирмы Белан пополнил намного. Выкупили по лизингу грузопассажирский теплоход, взяли в долгосрочную аренду другой. Следом за разноцветными авто поплыло и оборудование из-за моря. Сначала по производству пакетов, еще какой-то упаковки. Потом по производству мебели, пластиковых окон. Виктор разворачивался быстро и умело, чувствуя момент всеобщего дефицита на фоне относительного роста благосостояния среди отдельных слоев населения.
Один Колотай был недоволен, метался по офису, как голодный волк, шипя:
– На хрен эти железяки? Запалили два лимона, не меньше. Столько машин продали – тыщи! Лучше бы разделили по-честному, в натуре…
В этом Богдан был весь. Отнять и разделить. Вот психология тех, кто не может созидать.
Но фирма быстрыми темпами настойчиво двигалась вперед.
Вик вернулся из очередной загранкомандировки. Факсом из офиса переслал документы на лизинг еще одного судна. Его компаньон возмутился, раскричался:
– Не, слышь, ну че творит, мля, все бабки наши разбазарит! Нет, ну куда еще? Вот разогнался! На кой хрен нам эта флотилия? Мля, не дам чуингама, не дам, в натуре…
По натуре своей Колотай был самовольным, капризным в отношении всего, что не укладывалось для него в привычные рамки. Потому и злился, что действовал Вик вопреки его представлениям о путях скорейшего наращивания личного благоденствия. Бодя повел бы дела лучше! Но те, сверху, пока благосклонны к Вику. «Пока, типа…» – задумчиво морщил лоб Колотай.
– Леночка, что ты сделала с нашим недоступным красавцем Беланом? Поистине, в тихом омуте… – изумлялась Лала Николаевна.