— Да? Жаль, — автоматически ответил Дима, вытягивая шею и глядя в окно — ему показалось, что в дверях магазина промелькнуло красное платьице… Нет, ошибка. — Что? — спохватился Дима. — Слушай, как же так? Но мы хотя бы увидимся до твоего отъезда? Куда ты едешь, кстати?
— Да я сама пока не знаю. Я хотела пригласить тебя и твою избранницу к себе в гости на небольшую вечеринку. Поздравлю вас, вручу подарок и уеду с чистой совестью. Приедете?
— Конечно, дружище, какие могут быть вопросы? Когда?
— Часам к семи. Подожди, не вешай трубку. Я продала свою квартиру, так что там меня искать бесполезно…
— Как так? — опешил Дима.
— Вот так. Видишь ли, решила прикупить себе что-нибудь посолидней. Не тебе одному жить в апартаментах. Риелтор подыщет, пока буду отдыхать. Так что я сняла пока номер в гостинице «Ренессанс». Приходите туда, прямо в ресторан, договорились?
— Хорошо, — растерянно ответил Дима.
Выключив телефон, он погасил догоревшую сигарету и присвистнул удивленно.
— Не свисти, денег не будет, — ласково сказала Юля, открывая заднюю дверь.
— О! А как же я тебя проглядел?
— Да уж не знаю, с кем ты так увлеченно ворковал по телефону…
— Юля! — ласково одернула Татьяна Витальевна расшалившуюся дочь.
— Я шучу, мамуль.
— Звонила Жанна.
Юля слегка поджала губы.
— Да? И что? Как она?
— Более-менее. Она не сможет быть на нашей свадьбе, уезжает за границу. Извинялась и приглашала провести вместе вечерок. Чтобы, так сказать, компенсировать свое отсутствие…
— Замечательно! — обрадовалась Юлька. — Идем в гости! Только как же мама?
— Вы не волнуйтесь, деточки, идите, повеселитесь, — вступила в идиллию Татьяна Витальевна. — Я же не на день приехала, успеем наговориться… Да и устала я с непривычки от этого шума московского. Привезете меня домой и положите спать, а сами ступайте, куда вам надо. Конечно, если Жанночка уезжает и хочет поздравить…
— А ты уверена, что тебе не будет скучно? — заботливо осведомилась Юля.
— Спать-то скучно? — засмеялась мать.
«Как она изменилась, — усмехнулась про себя Юля. — Тише воды, ниже травы, ни тебе упреков, ни тебе нотаций! Заискивает, шутит, смеется… В сущности, паршивый же это мир, в котором даже отношение к тебе матери зависит напрямую от твоего материального и социального положения… Интересно, вела бы она себя точно так же, если, приехав, застала меня в коммуналке, в старых тряпках, на общей кухне за варкой китайской лапши? Да фиг с два — пилила бы, что жить не умею, что себя погубила… И была бы права. Молодец мамуля!»
Лавров уловил перемену в настроении невесты и сказал негромко:
— Если ты не хочешь ехать, я могу отказаться… Или поеду один.
— Нет-нет, мы вместе! — торопливо заверила Юля.
Ей очень любопытно было посмотреть на Жанну в ее нынешнем состоянии.
И она не прогадала. За прошедшее время Жанна изменилась. Она посвежела и похорошела, ее глаза словно зажглись какой-то новой мечтой.
— Ты выглядишь так, словно из салона красоты не вылезала, — удивилась Юля. — Слушай, какой маникюр! Гламур-р!
Лавров передернул плечами.
— Чудесно выглядишь! Признайся, гулена, что просто захотелось прошвырнуться по заграницам!
— Точно так. — Жанна рассмеялась, откинув прядь волос с лица. — Сейчас я вас поздравлю, а потом расскажу тебе про шоколадный массаж. Это что-то невероятное! Представь…
— Жанна, ты обещала потом рассказать! — жалобно проныл Лавров.
Ужин удался. Жанна была в ударе — она рассказывала смешные истории, происходившие на съемочных площадках, она шептала что-то Юле на ушко, указывая взглядом на Лаврова, она хохотала и выстукивала изящной туфелькой какой-то испанский ритм. Вручила в подарок молодоженам антикварную вазу из позолоченного серебра. От времени позолота потерлась, и Юля, заметив это, скроила мимолетную гримаску, как бы подивившись некачественности подарка. Лавров заметил это и усмехнулся — ничего, у нее будет шанс научиться разбираться и в драгоценностях и в антиквариате! Он даст ей этот шанс.
— Так куда же ты все-таки едешь? — все пыталась выпытать Юля.
— Не знаю я! — смеялась Жанна. — Нет, правда не знаю! Просто хочется пошляться по миру… Эх, было б у меня много-премного денег, я бы все время ездила!
— Мы тоже будем путешествовать, правда, Димасик?
— Димасик? Это Лавров-то?
— Будем, — коротко согласился Лавров, проигнорировав шпильку. Ему казалось, что Жанна вовсе не собирается никуда уезжать. Неизвестно почему. Что-то было в ней… неотпускное. И в испанских ритмах, и в захлебывающемся смехе Лаврову виделись признаки истерики. И он был только рад, когда приятный ужин наконец кончился.
ГЛАВА 11
Дворец бракосочетаний давно не видел такой очаровательной пары. Разные были: и буржуазно наряженные невесты в роскошных кринолинах, под ручку с крепкими мальчиками, у которых жесткий воротник белой сорочки выбивал на затылке три красные щетинистые складки, и пары среднего достатка — невеста в ширпотребовском атласе, смущенный жених в готовом, неловко сидящем костюме… Но на эту пару выглядывали смотреть все работники дворца, а уж их-то, видавших виды, мало чем можно было удивить!
Жених был, правда, как жених — симпатичный молодой человек в безупречном смокинге, сияющий от счастья, а вот причина его сияния… Удивительно красивая девушка, такую заметишь и в наше богатое на подобные экземпляры время! В простом белом платье, с веночком живых роз вокруг прелестной головки и распущенные, непроглядные, ночные, вороньи, волосы. И как видно, красота ее не пропала даром, попала в хорошие руки — жених, несмотря на молодость, был не последним человеком в городе, из уст в уста передавалась его фамилия — фамилия владельца глянцевого журнала.
Свадебный пир был довольно скромным. Лавров не прочь был бы закатить праздник на полную катушку, пригласить в свидетели своего счастья всех приятелей и знакомых, но Юля с присущим ей тактом заметила, что Лавров вообще-то вдовец…
— Я должен тебе сказать… Я был женат, — сообщил он Юле за неделю до свадьбы. Он понимал, что это нужно было сказать раньше, но все не мог себя заставить.
— Я знаю, — кивнула Юля. — Наконец-то ты собрался… Мне Жанна давным-давно рассказала. Ужасно. Бедная женщина.
— Да… Ты прости меня, Юль.
— За что?
Так что на вечеринке были только близкие друзья, Татьяна Витальевна и свидетельница — очень бойкая, некрасивая, но очаровательная девушка с редким именем Гоар, тоже начинающая актриса, она сразу же начала отчаянно флиртовать с Андреем, который принял на себя почетную обязанность Диминого свидетеля. Потрясенный неожиданным напором, он явно чувствовал себя неловко.
Но все это прошло мимо Лаврова, словно приснилось в длинном и подробном, утомительном и счастливом сне. С того самого момента, как во Дворце бракосочетаний сияющая дежурной, хоть и жемчужно-белозубой улыбкой регистраторша сообщила ему, что он может поцеловать невесту, он был словно в тумане.
Неожиданно и ярко он понял, что вот теперь она принадлежит ему полностью, насовсем, по праву… Как во сне плыли лица гостей — участников развеселой дружеской пирушки, и было так неуместно среди них бледное, с крепко сжатыми губами, потерянное лицо Ольги… Да что с ней такое? Выпила лишнего?
И он понял, что все не сон, только в ту минуту, когда вошел в спальню. В ней еще слегка пахло краской и клеем после ремонта, но в целом уже утвердился запах Юлиных духов, очень тонкий и своеобразный запах. Она сидела на широкой кровати, опираясь спиной на подушки, лицо у нее было спокойное и усталое, волосы распущены… И у Лаврова потемнело в глазах от черного пламени этих волос.
А потом было наслаждение столь дикое, столь возвышенное, что оно выходило за рамки животного и ангельского в человеке… Она была создана для него, он впитывался в нее, как вода — в черную, вечную землю, он исчезал, растворялся и возрождался вновь…