Никто не искал пропавших обитателей проклятого дома. Через несколько дней по постановлению магистрата дом Вайштатиса был выкуплен городом за символическую сумму, и его стали разбирать по камешку. Люди трудились молча, сосредоточенно, не задавая лишних вопросов. Разобрали все, даже фундамент. Колодец засыпали и сровняли с землей. Через несколько лет на том месте построили храм.
Старик умолк и сидел, закрыв глаза. Неужели он сам верит в свою сказку?
— Так что же сидело в колодце?
— Нечто, что было создано человеком.
— Робот, что ли?
Старик засмеялся:
— Вот она, современная молодежь! В Святой Дух они поверить не могут, а существование робота в шестнадцатом столетии допускают. Ну, хорошо. Уже поздно, вам, паненка, нужно возвращаться в гостиницу, тут рядом остановка автобуса, я покажу нужный маршрут.
Остановка действительно оказалась недалеко от костела, надо было только перейти на соседнюю улицу, более освещенную и людную. Моросил ледяной весенний дождь, а провожающий меня священник стоял без шляпы, в своем черном одеянии, очевидно, не слишком теплом. А мне после услышанной истории не хватало смелости сказать ему, чтобы он возвращался, что я и одна дождусь автобуса.
— Скажите, а тот памятник, возле гостиницы… Это что, рыбаки из вашей легенды?
— Да нет, не думаю. Памятник современный, установлен после последней войны… И вот еще что… Если вам покажется что-то в нашем городе странным, испугает, или снова к вам будет кто-нибудь приставать — обязательно приходите ко мне в костел. Я — отец Петер, меня всегда можно найти в храме. А вас как зовут?
— Вика…
— На всякий случай скажите, Вика, в каком номере вас поселили…
Старик смотрел на меня так сочувственно-тревожно, словно я собиралась не в гостиницу, а в опасную экспедицию. Желтый обшарпанный “Икарус” обрадовал меня своей заурядностью, несовместимой со средневековыми ужасами.
Алины в номере не было. Не было и ее вещей. Что ж, наверно, нашла себе другую соседку, более “современную”. Я закрыла дверь на ключ и легла в холодную постель. Как и прежде, в комнате слышался ритмичный гул… Может, работала какая-то машина? За окном висел туман. Тоска…
Снились мне чудовища, пучеглазые и губастые, они противно смеялись, дотрагивались до меня холодными липкими лапами, так же похожими на человеческие руки, как гроб похож на колыбель. И падал на эти создания тяжелый невод из серебряных нитей, и все не мог зацепить их, и поднимался вверх, к еле различимому островку света…
На заводском складе меня никто не ждал. Целый час я уныло питала доступные взгляду фрагменты лозунгов на составленных вдоль стен запыленных первомайско-октябрьских транспарантах: “…нимем трудовую дисциплину!”, "вечный союз пролетариата и колхозного крестьянства!”, “Слава Победе!”, “…партия Ленина ведет на…”. Мимо меня время от времени утиной походкой проходили женщины в засаленных синих халатах. На мои робкие “Послушайте…”, “Скажите, пожалуйста…” в ответ звучало что-то невнятное, что я переводила как предложение подождать.
Наконец меня позвали. Бесцветный, молодой человек, ненамного старше меня, презрительно объявил, что нужных моему “ящику” деталей на складе пока нет, но еегодня после обеда должны привезти. Не раньше чем завтра можно будет их упаковать и забрать.
Служащий уставился на меня водянистыми невыразительными глазами. Поскольку я растерянно молчала, он так же молча повернулся и исчез за дверями своей конторы. Я побрела в направлении проходной, ругая себя за бесхарактерность. Туман нависал так плотно, что корпуса завода казались темными горами, можно было даже представить себя на скалистом морском берегу… Море! Как раз сегодня у меня есть время до него добраться!