Хобби Чарли Робинсона был автомобиль.
Еще когда был жив отец Чарли, они вдвоем смастерили первую модель из упаковочного ящика и тачечных колес. Отец тогда увлекся не меньше сына и каждый раз, возвращаясь с работы, предлагал Чарли всё новые усовершенствования, которые он придумал по дороге домой. Они возились во дворе с этой моделью до той самой минуты, когда отцу пора было ехать на корабль.
«Ты без меня займись этим и придумай что-нибудь полегче», – сказал он тогда сыну.
С тех пор Чарли сделал около десятка автомобилей из всевозможных материалов: от дерева до консервных банок. И в прошлом году одна из его моделей победила на гонках «табачных ящиков» – под таким шуточным названием в городе ежегодно происходили соревнования самодельных автомобилей.
Ох, как волновался Чарли, когда судьи, осмотрев его машину, сказали, что он может участвовать в гонках! Каждый день он взвешивался – не потолстел ли, не стал ли тяжелее: ведь каждые сто граммов имели теперь значение! Гонки должны были происходить на холме Надежды – пологом, длинном спуске в Верхнем городе. И Чарли несколько раз ходил осматривать всю дистанцию.
Главным его соперником был Мэрфи – ученик технической школы, худосочный малый, года на два старше Чарли. Мэрфи слыл ловкачом среди ребят Восточной окраины: он знал, как через запасный выход пробраться без билета в кино и на стадион, где стрельнуть мячи для бейзбола и как бесплатно проехаться в автобусе до соседнего города Гренджера.
Мэрфи уже курил и потихоньку выпивал в компании взрослых. Отец его был владельцем ремонтной мастерской, поэтому у Мэрфи имелось сколько угодно подходящих материалов, из которых можно было сконструировать автомобиль. Три года подряд он выигрывал гонки и считался непобедимым.
И вдруг появился Чарли Робинсон на легком сигарообразном автомобильчике, и холм Надежды впервые стал свидетелем поражения Мэрфи.
Отдавая Чарли переходящий приз – серебряный жетон с изображением автомобиля, Мэрфи был темнее тучи.
– Я ничего не имел бы против, если бы меня победил белый, – сказал он своим «болельщикам». – А видеть, как похваляется эта черная образина, не могу! Я еще ему покажу!..
Когда Чарли передали эти слова, он не придал им никакого значения. Однако теперь, когда снова приближались майские гонки, он все чаще встречал Мэрфи в Горчичном Раю и почти всегда поблизости от своего дома. Он знал: Мэрфи строит новую модель и снова будет участвовать в состязаниях. Василь Гирич тревожился и уверял, что Мэрфи не зря шляется возле сарая, где стоит их машина.
– Ты его не знаешь, этого парня. Мэрфи на все способен: возьмет и подожжет ночью сарай, – уверял он Чарли.
Но Чарли – сам честный и прямодушный – отмахивался и смеялся:
– Всюду тебе мерещатся подвохи. Просто Мэрфи не терпится поглядеть на нашу «Серебряную свирель». А все-таки придется ему потерпеть до старта…
«Серебряная свирель» – последняя модель Чарли – была почти закончена. На этот раз автомобиль был сконструирован из старых самолетных частей, которые мальчики откопали на «кладбище» вблизи аэродрома. Все – от старого солдатского котелка до резиновой трубки – шло в дело. Чарли унаследовал от отца конструктивные способности, у него были ловкие руки прирожденного механика.
Чем только не наполнял он свой дом и свои карманы! Тут были мышеловки специальной конструкции, и точилки для перьев из ореховой скорлупы, и звуковая сигнализация, от которой чуть не падали в обморок соседки. Мальчик мечтал построить настоящий автомобиль с настоящим мотором. Вот когда можно будет поехать путешествовать, увидеть мир, а не только пыльный, пропахший газолином Стон-Пойнт!
– Тогда мы поедем с тобой к Скалистым горам, погостим у индейцев… – прилаживая руль к «Серебряной свирели», поверял Василю свои мечты Чарли. – Вот подходящая тяга к левому переднему… А потом мы двинемся на Аляску… Надо будет положить ее отмокать в керосин… Там, говорят, можно ездить на оленях…
Василь привык не удивляться причудливым скачкам мыслей Чарли. Сам Василь тоже мечтал путешествовать. Правда, страна, которая его привлекала сильнее всего, лежала за океаном, далеко-далеко от Скалистых гор, но до поры до времени Василь никому не заикался об этой стране. А пока он усердно работал вместе с Чарли над регулировкой колес «Серебряной свирели» и даже иногда приводил для консультации своего отца.
Плотный седоусый Гирич усаживался на корточки перед машиной, копался вместе с ребятами в деталях и увлекался не меньше мальчиков. Вот и сегодня он обещал прийти вечером и принести кусок алюминиевой трубы для руля.
– Напомни отцу о трубе, – сказал Чарли Василю, когда тот уже направлялся к воротам.
Василь кивнул:
– Не беспокойся, он не забудет.
Подошел Джой, на ходу запихивая в папку тетрадки:
– Вместе домой пойдем?
– Нет, – слегка смутился Чарли. – Я… мне надо еще поговорить с мистером Ричардсоном…
Глаза его обежали весь школьный двор, ища кого-то. Вон там, под каштанами, мелькнуло зеленоватое платье.
– Ричи пошел наверх, я его видел, – сказал, желая услужить другу, Джой. – Беги скорее, ты его еще догонишь.
Нечего делать, пришлось Чарли повернуть снова к школе и с деловым видом поспешить наверх.
Джой вдруг насторожился и резко обернулся к Василю:
– Посмотри-ка, что это за компания собралась на бейзбольной площадке? Опять Моль со своим дружком! И скауты с ними! О чем это они там шепчутся? Может, узнали, кто написал это сочинение, а нам не хотят говорить?
– Нет, по-моему, они опять затевают что-то против Робинсона, – сказал Василь. – Вчера весь день шептались, собирались по углам, что-то писали… Принс два раза к ним приходил. А сегодня ко мне подъезжал Лори, говорил, что класс больше не хочет подчиняться негру, что директор относился бы очень мягко к классу, где старостой был бы его сын, что всем это было бы очень выгодно: можно не так зубрить и на экзаменах никто не придирался бы.
– Ну, а ты что? Что ты ему сказал? – мгновенно вспыхнул Джой.
Василь спокойно глянул ему в лицо:
– Я послал его куда следует и на дорогу дал ему хорошую затрещину. И сказал, что мы всегда будем поддерживать Чарли.
– Молодец! – Джой шлепнул друга по спине. – Гляди-ка, они держатся, прямо как заговорщики. Вон, гляди, подозвали девочек и шепчутся с ними…
– Они уверяют, что добьются, чтобы в школе не осталось ни одного цветного, – сказал незаметно подошедший Джон Майнард. – Я сам слышал, как этот южный франт похвалялся, что добьется. И они действительно это сделают, – добавил он меланхолично.
– Эх ты, шляпа! Что ж ты, так и будешь дожидаться, чтобы тебя вышибли из школы только за то, что ты – темнокожий? – вскипел Джой. – Нет, ребята, я сейчас же бегу за Чарли, скажу ему, что и нам нужно собрать весь наш штаб. В случае чего – покажем им себя. Нужно быть наготове, а то от этих парней всего можно ждать… Чарли не тебе чета, Майнард, он будет действовать.
И Джой побежал обратно к школе, крикнув на бегу Василю:
– Подожди меня, я быстро!
В верхнем коридоре у окна Чарли говорил Ричардсону:
– Она сегодня даже плакала, сэр. И все оттого, что у нее нет никаких талантов. Ей так хотелось бы выступить на празднике… Я сказал, что попрошу вас, сэр. Может, для нее найдется роль в живых картинах или еще где-нибудь? Она была бы так счастлива…
– Хорошо, Чарльз, я постараюсь придумать для Мери Смит что-нибудь подходящее, – кивнул Ричи. – А вы уже ходите на репетицию к мисс Вендикс?
– Да, сэр. Она дала мне роль волхва в картине «Поклонение волхвов», – оживился Чарли. – Говорит, что я буду очень хорошо выглядеть в бараньей шкуре и с посохом в руке. Она меня поставила впереди всех, у самых яслей младенца.
– А кто же будет младенцем? – лукаво усмехаясь, спросил Ричи. – Уж не наш ли Лори Миллс?
Чарли расхохотался:
– Лори Миллс? Наш шестифутовый «малютка»? Правда, сэр, Лори – любимец мисс Вендикс, но на этот раз она все-таки взяла маленького братишку Де-Минго. У него замечательная мордочка и глазищи как вишни… Мы только боимся, что, когда откроется занавес, он вдруг возьмет да и заплачет…