Фэйни в классе не любили: он был заносчив со слабыми и младшими, лебезил перед учителями, и «малютки» подозревали, что он наушничает обо всем, что происходит в школе, отцу. Зато к Чарли Робинсону большинство относилось хорошо: на гонках «табачных ящиков» машина Чарли обогнала даже Мэрфи, бывшего трижды победителем; у Чарли был открытый, веселый характер, он всегда, при всех обстоятельствах был готов помочь товарищам, и даже те, которые не желали иметь дело с темнокожими, говорили, что Робинсон «такой парень, что даже нисколько не похож на негра».
Когда тайным голосованием старостой класса был избран Чарли, Мак-Магон младший чуть не заболел от злости. Досталось от него тогда скаутским «неженкам»! Он их замучил придирками, сверхочередными нарядами, и они так и ходили с развязанными скаутскими галстуками, потому что «орел» не находил в их поступках ничего такого, за что стоило бы завязать галстук[5].
Но дело было сделано: Чарли Робинсон отныне был старостой класса, он входил полноправным членом в совет старост, он совещался с президентом школы. И Фэйни мог сколько угодно злиться и вымещать свою досаду на скаутах, ему все равно не удалось бы сместить Чарли до следующих выборов.
Другое дело теперь, когда произошла эта история с отпечатками. Фэйни тотчас же смекнул, что, сыграв на этом, можно настроить совет старост и «малюток» против Чарли. Да и дружок Мэйсон обещал ему подговорить ребят.
Во вторник, до уроков, произошел знаменательный разговор Фэйни и Роя.
– А ты, может, тоже метишь в старосты? – подозрительно спросил Роя сын директора. – Что-то ты уж очень хлопочешь…
– Не беспокойся, глупая голова! – отвечал ему Рой. – Я только не могу вынести, чтобы мне что-то указывал черномазый. Вообще, хорошо было бы всех цветных убрать из школы… Удивляюсь я старому Милларду: зачем ему понадобилось набивать школу всякой дрянью!
– А газеты? Ты про газеты забыл? – с важностью сказал Фэйни. – Большой Босс метит в сенаторы, и ему во что бы то ни стало нужно хоть чем-нибудь привлечь к себе рабочих и негров. Вот он и сунул к нам в школу всю эту рвань и постарался, чтобы газеты раструбили погромче о его «добром сердце». Он моему па всю эту механику выложил, как на блюдечке. Я об этом знаю не со вчерашнего дня.
– Вот оно что!.. – протянул Рой. – Теперь понятно, почему твой старик так нянчился с нашим негритосом. После разговора с сыщиком Робинсону следовало бы просто дать в зубы и вышвырнуть его из школы, а твой отец еще усовещивал его.
– Угу! – Фэйни кивнул. – После, уже дома, мой старик бесился целый час и кричал, что он с удовольствием исключил бы всех цветных, но что у него связаны руки…
– Гм… Боюсь, что нам нелегко будет вышибить негра из старост и провести тебя, – сказал Рой, критически оглядывая Фэйни. – Уж очень ты… гм… липнешь к своему старику, перед Гориллой выслуживаешься. Ребята этого не любят… А Робинсон на прошлых гонках заработал хорошую славу. Я не видел, но ребята говорят – у него был замечательный автомобиль. И все сам сделал, своими руками…
– Н-да… Он на эти дела мастак, – неохотно признал Фэйни. – Он и сейчас новую машину делает, какую-то особенную, всю из алюминия, и название ей уже придумал – «Серебряная свирель»… Хвалится, что на майских гонках непременно опять победит Мэрфи. Мэрфи прямо рвет и мечет – так он ненавидит Робинсона, – добавил Фэйни.
– Вот как!.. Надо нам повидать этого Мэрфи, – оживился Рой. – Может быть, вместе что-нибудь обмозгуем.
Он задумался. Фэйни грыз ногти и нетерпеливо ждал.
– Придется узнать, как будут вести себя президент и совет старост, если мы поднимем ребят против Робинсона, – сказал наконец Рой.
…Вечером того же дня на школьном дворе, под каштанами стояли две фигуры: щеголеватый южанин и худощавый, бледный ученик в поношенной куртке защитного цвета, на которой блестела серебряная звезда – знак его звания. Это и был вице-президент школы – восьмиклассник Принс, очень осторожный, миролюбивый и сдержанный юноша.
– Значит, вы, Принс, считаете вполне нормальным, чтобы какой-то негритянский мальчишка командовал нами – белыми? – раздраженно спрашивал Рой, стоя перед восьмиклассником.
– О, вы опять о своем?.. – скучливо протянул Принс. – Что вы так горячитесь, Мэйсон? Разве вам неизвестно, что у нас в армии во время войны негры были даже офицерами?
– Да, но они командовали только своими черномазыми. – Рой закусил губу. – А как они сражались! Они оказались трусливее зайцев – при первых звуках выстрелов бежали прятаться… Мне мой отец рассказывал.
– Не знаю, не слыхал ничего такого, – сдержанно возразил Принс. – Мой отец говорил мне, наоборот, об одном негритянском танковом соединении, которое прославилось на весь восточный фронт.
– Ваш отец говорил?.. – недоверчиво протянул Рой. – А где был ваш отец во время войны?
– Он был механиком в лётных частях, а сейчас работает на компрессорной станции Милларда.
Рой пренебрежительно фыркнул:
– Механиком?.. Что может знать простой механик! Мой отец служил при штабе, так ему все и обо всех известно…
Принс покраснел.
– У моего отца две медали за храбрость, и, наверно, он знает о войне побольше вашего, – перебил он Роя. – Впрочем, я говорил президенту о вашей затее. Коллинз считает, что до ноября перевыборов устраивать нельзя. Кроме того, он сказал, что сам старик Миллард поместил Робинсона в школу и покровительствует ему… Как бы нам всем не нажить неприятностей…
Рой засмеялся.
– Здорово же устарели ваши новости! – сказал он. – Старик, наоборот, просил передать нам, чтобы мы постарались утихомирить черномазого… Негр сильно досадил попечителям этой стычкой с полицией.
– Вот как!.. – протянул Принс. – Сам мистер Миллард сказал?.. – Он покачал головой. – Не знаю, как быть. У нас еще ни разу не было, чтобы посреди года мы кого-то переизбирали. И потом, Робинсон – очень толковый парень, он на совете старост всегда выступает с дельными предложениями.
Рой начинал терять терпение:
– Послушайте, Принс: вы сами сейчас сказали, что ваш отец работает на заводе Милларда. – Он многозначительно взглянул на вице-президента. – Представьте себе: вдруг мистер Миллард узнает, что сын механика Принса горой стоит за того негра, которого он, Миллард, хотел бы вышибить из школы… Я думаю, неудобно это получится и для вас и для вашего отца… А? – Он пристально посмотрел на покрасневшего юношу. – Сейчас, мне кажется, не так-то легко найти работу, э?..
– Но я же ничего не говорю, – поспешно перебил его Принс, – я передавал вам только мнение президента Коллинза. Конечно, если весь класс возмущен нынешним старостой, вы можете сами заменить его другим, не вмешивая ни президента, ни меня, ни совет в это дело.
– Мы так и сделаем! – обрадовался Рой. – Мы уже разговаривали, и все согласны, что нам нужен другой староста, белый.
– Кем же вы хотите заменить Робинсона? – спросил Принс.
– Да вот… класс выдвигает Мак-Магона, – отвел глаза Рой.
Принс поморщился:
– Директорского сынка? Этого подлизу? Ведь его же провалили на прошлых выборах. Кажется, раньше «малютки» его недолюбливали. Значит, теперь класс переменил свое мнение?
– Переменил, переменил! – поспешно сказал Рой. – В будущий четверг назначается собрание класса, и его единогласно выберут, я уверен.
5
По правилам скаутов, завязать галстук может только тот, кто совершил в этот день какой-нибудь достойный поступок.