Как-то ненастным осенним днем саперная рота снова переправляла лодки — наши лодки — туда же, куда ушли и все прежние. И мы уже знали куда: в сторону Шлиссельбурга, в Невскую Дубровку. Только правый берег теперь и оставался свободным. Левый был весь захвачен врагом. А на нем были станция Мга, поселки Отрадное, Синявино. За ними где-то действовал Волховский фронт. «Ивановский плацдарм», «форсирование Невы» — эти слова мы слышали от солдат, понимали, что там решается что-то очень важное, что схватка идет смертельная и что нам придется еще искать и искать лодки — от Володарского моста до Кировских островов.
В тот хмурый день дядя Вася предложил нам самим сопровождать лодки до села Рыбацкого. Получился целый караван с катером впереди. Нас посадили рулить, чтобы лодки не разбегались которая куда, как глупые овцы. Когда мы были уже около 5-й ГЭС, вдруг начался сильный артобстрел.
Вой снарядов. Земля — дыбом. Вода — столбом. Страшно! И все-таки я жадно смотрел туда, откуда доносились раскаты. Так вот он где, вот он какой, наш заклятый враг!
Каким-то чудом мы все уцелели в этот день. На берегу нашли полуразбитый сарай и отсиделись в нем. В сарае валялась плитка «дуранды» — спрессованного жмыха, который идет на корм скоту. Из этой дуранды, слыхали мы, люди варят хорошую кашу. И на обратном пути я прихватил ее столько, сколько был в силах поднять.
Примерно в те же дни была у нас большая радость. Всех нас, ребят, собрал лейтенант Чурсин и прочитал приказ командования — благодарность за помощь в сборе лодок.
Морозы грянули рано. Зима наступила небывало лютая, и Нева стала быстро покрываться льдом. Блокада. Голод. Мы теперь хорошо знали значение этих слов.
Со злостью смотрел я на закованную в лед Неву, на правый берег, куда мы столько раз переправляли «плавсредства». Так что же? Неужели всё зря? Нет, не может этого быть! Где-то там был и наш дядя Вася с саперной ротой, и артиллеристы, и танкисты. Они вышибут фашистов из глубоких нор, они освободят нас от блокады.
Пересиливая слабость, мы ходили теперь по квартирам вместе с мамой Володи Каширского (она работала дворником), собирали носки, варежки, разные теплые вещи для наших бойцов.
Весной мама устроила меня в училище при паровозовагоноремонтном заводе. Туда же пришли Филин, Ромашов, Данилов. Едва мы немного подучились, как стали работать наравне со взрослыми.
Однажды на Железнодорожную улицу доставили подбитые в боях бронемашины. Под присмотром мастера мы стали их ремонтировать: заменяли и мыли детали, переклепывали феррадо на дисках сцепления, ставили новые диски. Работа была спешная, и никто не спрашивал, устали мы или нет. Еле выкраивали минутку, чтобы разогнуть спину да перекусить. Как раз в такой момент пришел полковник с орденом Ленина на груди. Посмотрел нашу работу, похвалил:
— Молодцы, хорошо помогаете нам.
Это был Рыбалко — командир бронетанковой части (потом он стал Маршалом бронетанковых войск).
Вскоре я встретил полковника Рыбалко на улице. Он шел с офицерами, и я всем им громко сказал:
— Здравствуйте!
Рыбалко приветливо ответил, и тут я решился.
— Товарищ полковник, — попросил я, — возьмите меня к себе в часть. Я воевать хочу. Работу какую хотите выполню.
— А лет-то тебе сколько? — удивился полковник.
— Тринадцать.
— Мать, отец где? Кто о тебе заботится?
Уж не знаю, вид у меня такой был или он вспомнил, как мы чинили на Железнодорожной улице его бронемашины, но Рыбалко вдруг повернулся к одному из спутников:
— А что, Ковалев, возьмешь пацана?
И капитан тут же пошел со мной к нам домой — узнать, как я живу. Хорошего у нас было мало. Отец зимой погиб на заводе, умер и дедушка, совсем слабой стала бабушка, а мама дневала и ночевала на заводе. Жилось мне, конечно, несладко.
Меня взяли воспитанником, «сыном полка». Считался связным при штабе, выполнял всякие поручения капитана Ковалева. Относились ко мне все заботливо, а особенно старшина: он все старался «откормить дистрофика». И я платил добром за добро. Наловчился чуть ли не быстрее всех заряжать кассеты в пулеметных дисках: для ручного пулемета — по 75 патронов, для станкового — по 200. Эти кассеты, уже использованные, сперва надо было очистить от масла, копоти, а потом зарядить.