23 января.
…Девочки третьих классов ходили выступать в госпиталь.
26 января.
…Девочки десятых классов Хрущева, Бешкова, Заборная, Уткина, Мостиславская, Афанасьева выступали с концертом в госпитале.
28 января.
…7—10-е классы выступали с концертом.
3 февраля.
…Девочки девятого класса ходили в госпиталь. Починили 50 штук белья.
4 февраля.
…Девочки 10-го класса ездили в госпиталь на 17-ю линию Васильевского острова к раненым разведчикам.
5 февраля.
…Девочки восьмого класса чинили в госпитале белье. Починили 50 штук. Девочки 8—10-го классов дежурили во 2-й хирургии, читали и рассказывали в палатах.
7 февраля.
…Девочки пятых — восьмого классов чинили белье. Починили 30 штук. Ездили по поручению бойцов на М. Московскую улицу.
8 февраля.
…Чинили белье — 50 штук.
9 февраля.
…Чинили белье — 30 штук.
10 февраля.
…Чинили белье — 79 штук.
(Из архива 105-й школы.)
Т. Кудрявцева
Тридцать лет спустя
В 1944 году в газете «Пионерская правда» был опубликован блокадный дневник председателя совета дружины школы № 47 Кали Комлевой. Шел тогда ей одиннадцатый год.
С тех пор прошло тридцать лет. Теперь Каллиста Анатольевна Комлева работает завучем в 26-й школе рабочей молодежи.
Странно иногда поворачивается человеческая судьба. В этой самой школе в войну был детский интернат, в котором некоторое время жили Каля и ее подруги. Там, где сейчас учительская, была их спальня. Зинина кровать стояла в углу, Калина — ближе к окну, Кирина — у самой стенки.
На тот день, когда мы должны были встретиться с Каллистой Анатольевной, она пригласила и Киру Валентиновну Наумову, и Зинаиду Сергеевну Сизову.
Школьная улица — длинная и разная. Пока идешь из одного конца в другой, замерзнешь, а дома увидишь всякие: каменные с зеркальными витринами, и старенькие, деревянные, с палисадниками, с маленькими окнами. 26-я школа выделяется среди всех домов. Это высокое, красивое здание. Розового цвета с белыми колоннами.
Я пришла первой. Наверное, оттого, что вошла сразу, не задумываясь и не задерживаясь у дверей. А Кира и Зина немного запоздали: они не раз обошли кругом школы. Смотрели на знакомые дорожки, окна, и на сердце становилось неспокойно.
…И вот мы все сидим в комнате. В той самой, что в войну была их спальней. Разговариваем. Мне казалось, что при встрече эти люди должны говорить только о невеселом, вспоминать лишь печальные события, свидетелями которых они были. Ведь даже для того, чтобы выжить тогда, надо было иметь огромное мужество, силу духа. А много ли силы у человека в одиннадцать лет?
Но Каллиста Анатольевна, Кира Валентиновна и Зинаида Сергеевна говорили именно о борьбе, о школьных делах, о своих пионерских сборах, о тимуровской команде. И вспоминали больше радостные минуты. На какое-то время они превратились в прежних девчонок: Калю, Киру, Зину. Вернулись в свое детство…
— Помните, девочки, как ловили шпионов? Стояли на крыше и смотрели, не вспыхнет ли где-нибудь внизу зеленый огонек. И указывали на подозрительных людей мальчишкам.
— А как стенгазеты выпускали на листах обоев?.. Каждое утро перед школой на линейку строились. А потом после линейки — зарядка. По Большому маршировали и пели: «До свиданья, города и хаты…» И «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд!» А Антонина Николаевна мне говорила: «У тебя, Каля, выкрики слишком мальчишеские. Ты же девочка».
Я сидела подперев голову рукой, слушала, боясь даже достать блокнот, чтобы не вспугнуть разговор, смотрела на них и пыталась представить, какими были эти женщины тридцать лет назад.
Каля — удивительно живая, быстрая. С очень острым взглядом, маленьким смешливым ртом. Казалось, от нее во все стороны исходит энергия.
Кира — негромкая, раздумчивая.
Зина — с молодым, чуть удивленным лицом, точными, широкими жестами спортсменки.
Какими они были тогда?
Мы сидели и все вместе читали дневник Кали. Блокадный дневник…
20 июля 1941 г. Сегодня на собрании пионерского актива решили помочь обороне города. Леня Муркин и с ним ребята 5-го класса начали рыть щели у школы. Старшие поехали за город строить оборонительные рубежи и танковые препятствия. Я с братишкой Сашей строила укрепления в Ораниенбауме.