– Добрый вечер, – вдруг услыхала она.
Задумалась, замечталась и не заметила, как подошёл новый учитель. Тот самый, Владислав Олегович. Отчего-то она растерялась.
– Д-добрый.
Он остановился, скрестил руки на груди, словно не зная, куда их девать.
– Хотел спросить тебя кое о чём, если ты позволишь.
– Разумеется, – ответила в ней послушная девочка-отличница.
– Прости, если вопрос мой покажется тебе странным или даже бестактным… – Учитель замялся. – Откуда у тебя такое редкое имя?
– Не знаю. Имя было написано на листке бумаги, приколотом к пелёнке. Я подкидыш. Мне не сказали, кто его придумал… Можно спросить?
– Конечно.
– Почему вы так… тогда в классе… Мне показалось, вы меня узнали.
Владислав Олегович нахмурился.
– Не то чтобы узнал. Удивился.
– Чему? Вы подумали: что это привидение делает среди живых людей?
– Вы себе не нравитесь?
Аинда обнаружила, что Горин смотрит куда угодно, только не на нее. На веточки, цветочки, на трещинки в асфальте. Словно не хочет отвечать на вопрос. А может, это вопрос прозвучал как-то… двусмысленно. Словно она надеялась, что он ее похвалит. Не похвалил. Ну, конечно…
– Я – бледное пугало. Все это знают.
Горин усмехнулся. Предложил руку:
– Идемте, уважаемое Бледное Пугало, я провожу вас до корпуса. Кажется, собирается дождь.
Ну что оставалось делать? Убегать? Прятаться? Это было бы совсем по-детски. Аинда позволила взять себя под руку. На крыльце Горин сказал:
– Не верьте «всем». Вы симпатичная.
Лизка ворвалась в комнату как раз в тот момент, когда Аинда разглядывала себя в зеркале, пытаясь понять, шутил Горин или говорил серьезно.
– Прихорашиваешься? Правильно.
Подруга достала косметичку.
– Для кого бы мне?
– Вот и зря. Кстати! Внизу объявление – концерт для выпускников. Ты будешь участвовать? Я собираюсь.
– А что я там буду делать?
– Петь, конечно, все слышали, как ты поешь.
Аинда ещё раз прослушивала запись. В этом не было необходимости, она и так знала слова наизусть. На записи юная Уини Мерсье чистым и звонким голосом пела так, что у слушателей дыхание перехватывало. Каждый раз, когда Аинда смотрела этот клип, в её душе поднималось неясное чувство, словно смутные воспоминания пытались напомнить о себе и не могли. Тревожные размышления прервал недовольный голос подруги:
– Ида, ты можешь не шуметь? Я занимаюсь!
– Прости, – виновато ответила она и выключила телевизор. Постояв в нерешительности, на цыпочках вышла из комнаты и направилась в парк. Сама она сдала все экзамены досрочно и снова маялась от безделья. Единственным развлечением для неё стали частые встречи с Владом. Они теперь каждый день гуляли в парке и подолгу разговаривали. Владу отчего-то было с ней интересно, и девушка довольно скоро перестала задавать себе вопрос – почему так? Они довольно быстро перешли на «ты». Влад рассказывал ей о разных местах, в которых довелось побывать, о Вирже, они говорили о книгах и о природе… Аинду поражала его эрудиция. Казалось, не было таких вещей, которых бы он не знал. Память у Влада была хоть и не абсолютная, но тоже очень хорошая. А еще, он умел слушать…
На улице Аинда зажмурилась от яркого солнца. Стоял конец мая, но жарило уже по-летнему. Склоны холмов, окружающих долину, пестрели полевыми цветами. Воздух был напоен медовым ароматом и жужжанием пчёл. Пели птицы.
На берегу озера девушка заметила Влада – он задумчиво созерцал искрящуюся рябь на воде.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – улыбаясь, обернулся Влад. – Слышал, ты участвуешь в концерте?
– Да.
– И наверняка будешь петь?
– Откуда ты знаешь? – напряглась она и тут же поняла, что сморозила глупость. Все учителя в курсе концертной программы, это для других учеников сюрприз будет. Просто, общаясь с Владом, она часто забывала, что он тоже учитель. – Можешь не отвечать.
Влад только улыбнулся, и Аинда с облегчением вздохнула.
– Я посвящу эту песню тебе. Но со сцены я не смогу это сказать. Ты просто знай, что я пою для тебя.