Глава III
РЕЧИ ХУРИНА И МОРГОТА
И вот по велению Моргота орки с превеликим трудом снесли в одно место тела своих недругов, и все их доспехи и оружие, и вырос курган посреди равнины Анфауглит, подобный громадному холму, и виден был издалека; эльдар же назвали его Хауд-эн-Нирнаэт. И пробилась там молодая поросль, и зазеленели густые, пышные травы — точно не лежала вокруг мертвая пустыня; и ни один прислужник Моргота впредь не смел ступить на землю кургана, под которой мечи эльдар и эдайн ржавели и обращались в прах. Королевство Фингона не существовало более, и Сыны Феанора скитались по свету, точно листья, гонимые ветром. В Хитлум же не возвратился никто из мужей Дома Хадора, и не было вестей ни об исходе битвы, ни об участи владык. Моргот выслал в Хитлум людей, ему подвластных, — смуглых восточан; и запер их в той земле, и запретил им покидать ее пределы. Вот и все, что досталось им из обещанных богатых наград за измену Маэдросу: позволили им грабить и тиранить стариков, детей и женщин народа Хадора. Уцелевших эльдар Хитлума — тех, которым не удалось скрыться в горах и чащах, — отправил Моргот в ангбандские копи и сделал своими рабами. Орки рыскали беспрепятственно по всему Северу, продвигаясь дальше и дальше на юг, в Белерианд. Дориат до поры уцелел, а также и Нарготронд, но Моргота это не слишком тревожило: либо он знал о них слишком мало, либо почитал, что не пробил еще их час в свершении злобных его замыслов. Но думы его непрестанно возвращались к Тургону.
И вот привели к Морготу Хурина, ибо прознал Моргот благодаря колдовству и своим соглядатаям, что тот в дружбе с королем; и попытался Моргот устрашить пленника взором. Но не устрашился до поры Хурин и не склонил головы. Тогда Моргот повелел сковать его цепями и подвергнуть изощренной пытке; однако спустя некоторое время явился он к пленнику и предложил ему выбор: свободно идти куда вздумается либо обрести немалую власть, став первым из военачальников Ангбанда — если только согласится он открыть, где крепость Тургона, и все, что знает о замыслах короля. Но Хурин Стойкий насмеялся над ним, говоря:
— Слеп ты, Моргот Бауглир, и вовеки не прозреть тебе, ибо видишь только тьму. Не понять тебе, что движет сердцами людей, а кабы и понял — так дать это не в твоих силах. Глуп тот, кто примет посулы Моргота. Сперва взыщешь ты назначенную тобою цену, а затем не сдержишь обещания; только смерть обрел бы я, кабы открыл тебе то, что тщишься узнать.
Тогда расхохотался Моргот и молвил:
— Ты еще станешь молить меня о смерти как о даре.
И отвел он Хурина на Хауд-эн-Нирнаэт: лишь недавно возведен был курган и нависал над ним тяжелый дух смерти; и поставил Моргот Хурина на вершине и повелел ему поглядеть на запад, в сторону Хитлума, и воспомнить о жене, и сыне, и прочей родне своей.
— Ибо теперь в моих владениях живут они, и уповать им отныне на мою милость, — рек Моргот.
— Нельзя уповать на то, чего нет, — отозвался Хурин. — Но через них не добраться тебе до Тургона; ибо неведомы им его тайны.
Тогда ярость овладела Морготом, и рек он:
— Зато до тебя-то я доберусь, и до всего твоего проклятого рода; и воля моя сокрушит вас, будь вы все хоть из стали.
И поднял он с земли длинный меч и переломил его перед глазами Хурина; и осколок оцарапал пленнику лицо, но Хурин не отвел взгляда. Тогда Моргот простер длань в сторону Дор-ломина и проклял Хурина и Морвен, и потомство их, говоря:
— Узри же! Тень моих помыслов падет на них, куда бы ни направили они шаг, а ненависть моя станет преследовать их до самых границ мира.
Отозвался Хурин:
— Пустые слова говоришь. Ни видеть не можешь ты их, ни управлять ими издали: не под силу тебе это, пока сохраняешь ты видимое обличье и по-прежнему желаешь быть королем на земле.
Тогда молвил Моргот, оборотившись к Хурину:
— Глупец, ничтожество средь людей — народа, последнего среди наделенных даром речи! Видел ли ты Валар, познал ли могущество Манвэ и Варды? Проник ли в их помыслы? Или, может, ты думаешь, будто думы их обращены к тебе и издалека они защитят тебя?
— Про то мне неведомо, — рек Хурин. — Может статься, так оно и случится — буде на то их воля. Ибо пока длится бытие Арды, Древнейшему Королю восседать на троне.