Слева Виктор узнал знакомое длинное здание хлебозавода и ближе — одноэтажный домик с большой надписью «Автостанция». Несколько автобусов, которые стояли на расчищенной площади, тоже на первый взгляд были знакомы, во всяком случае, похожи своими округлыми обводами и желто-красной раскраской. Отличие было в том, что из «колокольчика», который висел на черном деревянном столбе, видимо, для объявления рейсов, лилась музыка. Осторожно спускаясь по заметенным за ночь ступеням и смотря себе под ноги, Виктор вслушивался в звуки этого немного неожиданного здесь и даже кажущегося бессмысленным сервиса. Вдруг его что-то словно толкнуло: мелодия была одновременно слишком знакомой, но необычной. Да, он вспомнил эту мелодию: это был шлягер «I wanna be loved by you» из комедии «В джазе только девушки», ключевой номер Мэрилин Монро; но здесь исполнение было в несколько медленном темпе, и певица другая, с каким-то необычным, словно мяукающим голосом, хотя и пела тоже по-английски. Это сочетание вечного хита, ассоциаций с секс-бомбой Мэрилин, детской отечественной послевоенной реальности и взрослого осознания того, что через пять минут здесь может упасть ядерная ракета, создавало впечатление какого-то сюра.
Виктор пересек площадь автостанции, ожидая найти за углом рынок; тем временем песня закончилась, и диктор начал рассказывать новости спорта — оказывается, это была трансляция по радио. Мимо него по Ульянова проехали сани, запряженные серой в яблоках лошадью; правил ими весьма живописный мужчина с бородой. Колхозник, наверное… Впрочем, а эта улица действительно здесь Ульянова? Виктор помнил, что на автостанции, пока ее не снесли, сохранилась табличка со старым названием. Удивительно, но она и здесь оказалась на том же месте. Так и есть: «Улица Ленина».
Рынок оказался на старом месте, и даже два павильона его к этому году были достроены и покрашены в песочно-желтый цвет; но только были они более спартанского вида, без лепнины, торцевые стены их поверху были сложены не по дуге, а треугольником, что делало их похожими на фабричные корпуса; за ними проглядывался силуэт водокачки, которая здесь еще не была снесена. Но больше всего Виктора удивило то, что вместо троллейбусной линии, которой в пятьдесят восьмом еще здесь быть не полагалось, на белом снегу перед рынком чернели геометрически ровные кривые трамвайных рельсов!
Впрочем, он знал, что вначале в Брянске собирались строить трамвай и отказались от этого во многом из-за пристрастий Никиты Сергеевича к троллейбусу. Раз в этом варианте наверху другое руководство, значит, трамвай и построили, заключил Виктор. Вполне логично. Вон, даже двухпутку сразу сделали на выделенной линии.
Трамвайный сюрприз как-то сразу поднял Виктору настроение. Рельсовый общественный транспорт всегда казался ему более основательным и солидным: автобус — он в любой деревне есть, а вот метро или трамвай говорят о том, что город большой или хотя бы с давней историей. «Интересно бы посмотреть, что тут у них по этим рельсам ходит», — мелькнуло в голове.
Средство передвижения не заставило себя долго ждать. Из глубины улицы 3-го Интернационала послышался звонок, и мимо Виктора, скрежеща колесами в кривой, проплыли в сторону Стальзавода два вагончика — моторный и прицепной. Они были короткими, двухосными и чем-то напомнили Виктору те, что он когда-то видел в Евпатории. Маршрут оказался «тройкой», спереди у вагончиков висели большие буквы «УВЗ» (Уральский вагонзавод, что ли, подумал он), а на боках, над окнами, по-дореволюционному висели два рекламных транспаранта. Надпись на транспаранте на моторном вагоне категорически гласила: «Бога нет», — а на прицепном столь же категорически: «Покупайте сервелат».
«Да, если у них тут социализм, то не совсем такой, как наш…»
Виктор машинально двинулся в сторону, где раньше у рынка была остановка троллейбуса. Тротуар возле станционного забора был полностью занесен; стоянки такси тоже не было видно — то ли в этой реальности такси не существовало, то ли стоянка была на автостанции. Пришлось идти по краю проезжей части; но не успел Виктор проследовать и двух метров, как сзади послышался гудок. Мимо проехал грузовичок-фургон защитного цвета, похожий на послевоенный «Опель-Блитц», но с кабиной от «газона» и вертикальной решеткой радиатора. Сбоку на фургоне было крупными белыми буквами выведено «Хлеб». Грузовичок повернул к воротам хлебозавода и опять трубно засигналил.