— Сегодня не ваш день, мистер Мерфи, — оскалился Га-либ и бросился на противника.
Несмотря на ранение и усталость, аурлиец не сдавался. Только на третьей минуте возобновившегося боя Эйден допустил ошибку. Привыкший сражаться с противниками, орудующими мечами, он плохо оценил расстояние, на которое способно дотянуться оружие Га-либа. Кончик копья распорол его щеку от уголка рта практически до самого уха. Аурлиец упал на песок и, схватившись за лицо, принялся перекатываться из стороны в сторону, издавая нечеловеческие стоны. Га-либ терпеливо стоял над поверженным противником.
Мистер Мерфи заставил себя абстрагироваться от боли. Уперев меч в землю, он снова подялся на ноги. Выглядел он ужасно. Разорванная щека свисала, стали видны челюсть и язык аурлийца. Из уважения к другу Итан заставлял себя смотреть, не отворачиваясь. В этот момент Кэр не был уверен в том, что Эйден благодарен ему за спасение от петли.
Бой продолжался, но исход уже был предрешен. Продолжая стоять на ногах, аурлиец своей стойкостью заработал уважение толпы. Решив, что пора заканчивать, Га-либ выбил меч из ослабшей руки дуэлянта. Следующий взмах — и конец копья вошел в живот Эйдена. Воин упал на колени. Монстр ходил вокруг своей жертвы, подобно загнавшей добычу акуле. Мистер Мерфи потянулся к лежавшему рядом мечу. Воспользовавшись им, он заставил себя подняться вновь.
Аурлиец смог отбить два легких выпада, но третий снова выбил меч из его рук. Эйден больше за ним не тянулся. Выпрямившись, он смотрел прямо в глаза Га-либу. Каннибал не спешил расправиться с противником и выглядел немного удивленным, словно не верил в свою победу и рассчитывал на иной исход боя. Неожиданно крики толпы стали более ритмичными. Монстр замахнулся копьем и бросил руку вперед. Раздался гул трубы, острие остановилось прямо перед сердцем аурлийца.
Мистер Мерфи успел стать любимчиком толпы, и она не была готова расстаться с ним так скоро. Стражники вошли в круг. Эйден покачнулся и повалился вперед. Га-либ сделал шаг навстречу и поймал его. Распорядители арены забрали мистера Мерфи с рук монстра и унесли под овации толпы. В сердце Кэра поселилась надежда, когда он понял, что несут его не в сторону того коридора, куда прежде уносили мертвецов.
Га-либ улыбнулся и легкой походкой направился в сторону своей группы. Стражники не спешили отбирать новых бойцов, давая зрителям время переварить и почувствовать послевкусие предыдущего боя. Итан видел, как это ожидание убивает Хорива и Дункана. Наконец стражник подошел к ладье и указал на утларга. Побледневший Хорив спрыгнул на песок. Выбрав два меча, он отправился навстречу своей судьбе.
Штурман вскочил с места, пытаясь как можно скорее увидеть его противника. Лицо его побелело, когда моряк увидел идущего навстречу аурлийца. Мистер Норрингтон шел, сжимая в руках по мечу. Ноги Дункана подкосились, и он упал на скамью, но в следующий момент уже взял себя в руки. В конце концов, он без раздумий готов был отдать жизнь за Ингрид. Да и убивать никого из друзей ему не придется.
Войдя в круг, противники сохраняли каменные лица. Неожиданно они необычайно синхронно улыбнулись друг другу, насмехаясь над собственной судьбой.
— Устроим им настоящее шоу, — сказал мистер Норрингтон.
— Как на тренировках, — кивнул Хорив, давая понять, что понял стратегию своего наставника.
Мастера клинков устроили благодарной публике истинное представление. Учитель и ученик полностью доверяли друг другу. Используя тысячи раз отработанные на тренировках цепочки ударов, они делали вид, что по-настоящему хотят убить. Джонатан цеплялся за сумрачную надежду, что бой так впечатлит распорядителей, что они посчитают необходимым сохранить жизни гладиаторов до лучших времен. Толпа действительно явно испытывала к ним симпатию, но время шло, а бой продолжался. Бывший убийца понимал, что скоро они выдохнутся и шоу перестанет быть увлекательным.
Ему потребовалось три попытки, чтобы заблокировать свой инстинкт самосохранения. Проводя очередную цепочку, он сделал вид, что ошибся, и меч Хорива разрезал его грудь. Аурлиец тут же упал на колени. На лице утларга отразился шок. Он совершенно не был к этому готов. Джонатан не владел языком роя, но был уверен, что сейчас толпа скандирует призыв к смерти. Только сейчас Итан понял, что стоит на ногах, а рядом с ним плечом к плечу за боем наблюдает капитан Хольт. Он перевел взгляд на Дункана и увидел на его лице готовность умереть в следующем бою.
— Давай, малец. Ты должен сделать это, — сказал мистер Норрингтон, прикрывая рукой кровоточащую рану.
Хорив был растерян и напуган. Его глаза судорожно бегали из стороны в сторону. Ища поддержки, он обернулся на ладью. Итан, Хольт и Дункан дружно кивнули, давая понять, что выбора у утларга нет. Никто из них не видел смысла в смерти обоих. Древний вновь обернулся на своего наставника. Он не понял, как его рука поднялась в воздух. Джонатан улыбнулся и закрыл глаза, подставляя лицо последним в его жизни лучам солнца. Хорив отбросил меч в сторону.
Глава 16. Враг не всегда остается врагом
Отчетливая волна недовольства прокатилась по трибунам, превращаясь в настоящий водоворот, в центре которого оказались Джонатан и Хорив. Стражники моментально начали смыкать кольцо вокруг гладиаторов. Утларг недоуменно оглядывался по сторонам, не предпринимая попыток вновь поднять меч.
Прозвучал рев труб, но в этот раз звук отличался от прежних. Уже подходящие к пленникам воины роя остановились и попятились назад, выходя за пределы круга. Итан и те, кто все еще оставался в ладье, замерли, опасаясь нарушить установившуюся тишину даже своим дыханием.
Прошло несколько минут, прежде чем погруженную в молчание арену огласил скрип поднимающихся врат. Первой на песок вышла женская особь, за которой, подобно тени, следовали шесть телохранителей в белых халатах. Хорив все же потянулся к мечу, но путь ему перерезала выпущенная стрела, ясно дававшая понять, что стража следит за каждым его движением.
Жители города приветствовали свою королеву радостным подобострастным ревом. Кэр не мог разглядеть черты ее лица, но ему показалось, что воздух рядом с ней немного вибрирует. Повелительница подняла зажатую в кулак руку над головой. В следующую секунду ладонь раскрылась, и по трибунам пролетел осторожный гул разочарования. Зрители явно были недовольны, но, подобно покорным детям, принимали принятое их матерью решение.
Стражники вновь приблизились к гладиаторам и, схватив их, растащили в разные стороны. Группа рабочих подбежала к ладье и начала разворачивать ее в сторону выхода с арены. На лице Грина появилась гримаса величайшей радости. В данный момент Дункану было абсолютно все равно, что послужило причиной остановки боя.
Вернувшись к своим жилищам, пленники все еще не верили в собственную удачу. Каждый из них опасался впустить в душу лживую надежду на то, что на этом их мучения подошли к концу. Через десять минут к ним присоединилась вторая группа, а через пятнадцать на носилках принесли Сварна. Утларг был похож на отбитый кусок мяса, но жизни его больше ничего не угрожало.
Хорив покорно зашивал рану на груди мистера Норрингтона, терпеливо выслушивая ругань своего учителя, не готового простить ему его поступок. Смотреть друг другу в глаза все избегали. Только штурман, будучи не в состоянии сдержать радость, заключил отступницу в свои объятия. В глазах Ингрид стояли слезы счастья.
Итану показалось, что железный и хладнокровный консул выглядит немного потерянным. Убив Тхорна, потеряв Галбэхера и Ореста, он ощутил себя невероятно одиноким и теперь рефлекторно старался держать Кару поближе к себе. Он знал, что она принадлежит ему, но испытывал чувство вины за то, что отвернулся от нее, когда гестала потеряла крылья. Его выводил из себя то неприкрытое переживание, которое она испытывала по отношению к мистеру Мерфи.
Кара же не могла совладать со своими чувствами. В отличие от Сварна, Эйдена так и не принесли к остальным. Она переживала, что он мог скончаться от полученных ран или распорядители арены добили его, потеряв надежду на спасение. Гестала боялась имперца и того взгляда, что чувствовала на себе в этот момент. Боялась того, что он может сделать с ней или с любым, в ком увидит соперника.