Поэтому, когда через три дня во двор привели Эйдена, ей пришлось надеть на лицо маску безразличия. Его вернули утром, и пленники долго не решались покинуть свои камеры, опасаясь, что стражи пришли возобновить их кошмар. Представ перед своей жертвой, Га-либ ничуть не смутился и, оскалившись в хищной улыбке, слегка поклонился. Дуэлянт также склонил голову, давая понять, что не держит на монстра зла.
Аурлиец приветственно поднял руку. Рубахи на нем не было, и товарищи впервые увидели, что весь его торс покрыт шрамами. Ее он обмотал вокруг головы, чтобы скрыть изуродовавший его лицо шрам. Все были рады его возвращению, но теперь мистер Мерфи стал другим человеком. Он был немногословен и избегал общения. Соблюдая меры приличия, он принял поздравления друзей, но при первой же возможности скрылся в своей камере и больше практически не появлялся на улице.
По ночам, дождавшись, когда консул крепко уснет, Кара покидала их убежище и тайком пробиралась к Эйдену. Она неоднократно просила его открыть лицо, но аурлиец был непреклонен. Оставив попытки, она старалась разговорами вернуть старого мистера Мерфи. Поначалу он говорил неохотно, но с каждым днем открывался своей гостье все больше и больше. Дуэлянт поведал ей о судьбе своей семьи, своем детстве и жизни в Аурлии. В ответ она рассказывала ему не только о себе, но и о своем народе и истории империи. Оба они чувствовали, что никогда прежде не были с кем-либо столь откровенны. Между тем все их беседы рано или поздно сводились к обсуждению того, что ждет их впереди.
Все с ужасом ждали наступления новой недели. Однако прошло семь дней, а за ними никто не явился. Итан уже начал думать, что сбился со счета, но остальные также подтвердили, что с последнего боя прошло не меньше семи дней. Прошло еще не меньше четырех суток, прежде чем защитный экран испарился. Пленники ожидали чего угодно, но только не того, кого им в результате пришлось увидеть. Через коридор к ним шел человек.
— Секретарь Лэвден! — изумленно вскрикнул Хорив, видевший его портрет в дворцовой галерее Ортоса.
— Я больше не пользуюсь этим именем, — мужчина с длинными белыми волосами почтительно склонил голову.
— Вендэль?! — не менее изумленный крик Ингрид заставил всех обернуться в ее сторону.
Растерянные лица узников заставили праотца улыбнуться. Итан и его товарищи с любопытством разглядывали третьего из братьев и самого любимого ученика богини Гаетейн.
— Мне жаль, что я пришел слишком поздно и вам пришлось пройти через столь ужасающие испытания для любого, кто обладает душой. Я остановил бой, как только прибыл в город. Рад видеть тебя в добром здравии, Ингрид.
— Мы теперь друзья? — возмущенно спросил мистер Норрингтон, заметив, что от удивления отступница временно потеряла дар речи.
— Уж точно не вам держать на меня обиду. Я создал вас, оберегал на протяжении всей истории вашего народа. Лишь пресловутая тяга к неизвестному нарушила ваше мирное существование вдали от забот большой земли. Да, мы воевали, но сражались честно. Я умею признавать поражение. Тем более от собственных детей.
— Если это ты остановил бой, то почему пришел к нам только сейчас? — спросил Клетис, пытаясь вспомнить все, что он знал об этом существе из имперских учебников истории.
— Фактически меня здесь тогда не было. Лишь астральная проекция. Призрак, если это слово более привычно вашему слуху. Вы, возможно, обратили внимание, что зрение местных жителей обладает некоторым преимуществом над вашим. Из всех населяющих этот мир народов только рой способен увидеть меня в той форме. Мне потребовалось время, чтобы доставить эту оболочку из плоти через пустыню, — снисходительно улыбнулся Вендэль.
Итан вспомнил, как в тот день на арене видел рядом с королевой мерцание воздуха. Должно быть, это был праотец, и тогда, возможно, он не врет. Но аурлиец не понимал, зачем тот вмешался и какое ему дело до обреченных пленников.
— Почему ты здесь? Для чего спас нас? — спросил Кэр.
— Что бы вы обо мне ни думали, я дорожу этим миром и сделаю все, чтобы его не постигла участь многих других. Я так сильно увлекся своим экспериментом, что слишком долго не обращал внимания на то, что происходит за его пределами. Потерпев поражение в Аурлии, я сразу же бросился на поиски своих братьев, но Лотэйр нашел меня раньше. Он заточил меня, отняв драгоценное время.
— Мне нужен твой брат! Нужен гримуар, что он украл! — не удержался Итан, выходя из себя.
Он злился на праотцов, злился на демона, что бросила его на произвол судьбы. Кэр думал о том, сколько достойных жизней оказалось принесено в жертву, и не мог позволить, чтобы это было зря.
— Я не оставляю поисков, но Лотэйрн перестал соблюдать какие-либо правила. Он даже позволил себе пользоваться языком богини Гаетейн, и в другие времена этого уже было бы достаточно, чтобы мой брат предстал перед судом. Не сомневайся, я знаю о той силе, что скрывает артефакт на твоей груди, — Вендэль примирительно склонил голову.
— Почему рой тебе подчиняется? — спросил Сварн.
— Подчиняется? Вовсе нет, друг мой. Услышав подобное, они разорвали бы нас на части. Мы с королевой пришли к взаимовыгодному соглашению. Кажется, мне удалось убедить ее, что перед лицом угрозы, подобной вторжению хаоса, можно на время забыть о старых обидах.
— Кто-кто, а я тебе точно не друг, старина. Может, для них ты и отец, и бог, но для меня лишь тот, кто обрек мой народ на страдания, — утларг сверлил праотца суровым взглядом, не отводя глаз.
— Я сожалею о судьбе древнего народа, но тогда я считал, что так будет лучше для большинства и в конечном итоге важно только это, — спокойно ответил Вендэль.
Краем глаза Итан заметил, как оживился консул. Принеси он своей империи перемирие с роем, и мог бы стать знаменитее и популярнее самого императора. К тому же его имя навсегда вошло бы в летописи, сколько бы лет истории этому миру ни оставалось. Тщеславие Клетиса моментально вдохнуло в его ослабший дух новые силы.
— Так кто ты сейчас? — заговорил Дункан.
— Тот же кто и всегда. Хранитель этого мира. — Праотец развел руками и раздражающе снисходительно улыбнулся.
— Не могу сказать, что до этого ты хорошо справлялся со своей работой, — ухмыльнулся мистер Норрингтон.
Вендэль проигнорировал его насмешку. Он внимательно оглядывал представших перед ним измученных существ. Молчаливый Га-либ стоял в углу, прислонившись к стене, и, казалось, совсем не интересовался разговором. Имперский консул, чьи глаза вспыхнули подобно фениксу, едва речь зашла о возможном удовлетворении его амбиций. Утративший интерес к жизни капитан Хольт, чьей единственной целью оставалось как можно более выгоднее разменять ее, чтобы помочь товарищам. Праотец хорошо знал и любил Гаеллу. Знай он о ее пленении, обязательно попытался бы ее спасти, но Карл Грифитс проявил свойственную ему инициативу и не доложил магистру о своем плане.
Рядом стояла его старая знакомая Ингрид, разрывалась между привычным для ее народа поклонением праотцам и желанием как следует ударить Вендэля по лицу. В стоявшем рядом с ней мужчине чувствовалась скрытая сила хаоса. На нем взгляд младшего из братьев задержался подольше, чтобы оценить, не представляет ли тот угрозы.
Сломленная гестала стояла рядом с имперцем, но праотец чувствовал, что каждая мышца тянет ее тело в сторону человека, скрывающего свое изуродованное лицо. Горделивый утларг, чьи молодые годы были уже позади, кажется, был способен его удивить. Ненависть к изгнавшему его народ богу чувствовалась не только снаружи, но и внутри.
«Этот, возможно, постарается меня убить», — подумал Вендэль, но принимать Сварна за серьезную угрозу не собирался.
В конце концов, утларг явно не был дураком и будущее своего народа должен был ставить выше его прошлого. Следом за ним стояли воин с сердцем убийцы и его ученик. Последним, к кому вернулся взгляд праотца, был Итан. Аурлиец с медальоном демона на груди не создавал впечатления спасителя этого мира. Вендэль глубоко вздохнул, думая о том, чем еще придется пожертвовать этим существам ради великой цели.