Свечение, исходящее из ладони, заставило остановиться безумно бегающие глаза мистера Мерфи. Дуэлянт простоял еще пару секунд, прежде чем потерять сознание. Тело Эйдена повисло на руках товарищей.
— Зачем ты это сделал? Не думал, что ты столь мелочен! А как же высшие цели?! — Кэр обратил закипающий в нем гнев на консула.
— Я уже все объяснил. Другой вопрос, почему никто из вас не остановил его? Судя по отсутствию удивления на лицах, все вы знали об их близости. Всем было известно, что Кара принадлежит мне. Высшие цели — это одно, а поруганная честь имперца — другое, — голос Клетиса немного дрогнул, когда он произносил ее имя.
— Хочу, чтобы ты знал: ты жив только потому, что нужен нам. — В этот миг Итану хотелось убить имперца не меньше, чем Эйдену.
— Сделаю это девизом своего дома. — Клетис как ни в чем не бывало вернулся к своей трапезе.
— Ты завел себе опасного врага. На твоем месте я бы теперь спал не иначе как с открытыми глазами, — процедил сквозь зубы капитан Хольт.
Желающих составить консулу компанию не нашлось. Аурлийцы отнесли Эйдена в его комнату. Куда направился Вендэль, никто не знал. Последним зал покинул Га-либ.
— Возможно, я ошибся, отказав тебе в просьбе, — произнес каннибал, уходя.
— Я больше не хочу знать свое будущее, Га-либ, — ответил Клетис, смотря в свою чашу.
— Зря. Сдается мне, сегодня ты его изменил. — Монстр внимательно изучил имперца, перед тем как наконец оставить того в одиночестве.
Товарищи собрались вокруг мистера Мерфи. Каждый из них корил себя за то, что не предотвратил сложившейся ситуации, когда это еще было возможно. Они слишком увлеклись своей миссией, чтобы обращать внимание на простые человеческие слабости. Никто из них не знал, что они скажут, как убедят отложить месть, когда Эйден вновь откроет глаза.
Глава 23. Объятия империи
Кэр смотрел на лежащего Эйдена и испытывал чувство вины, ведь это он повел за собой дуэлянта на самый край света. Если бы у него был выбор, скорее всего, мистер Мерфи сейчас предпочел бы задохнуться в той самой петле. Итан все еще не знал, что скажет ему, когда тот очнется. Все остальные давно покинули комнату, оставив тяжелую ношу на плечах своего капитана.
Аурлиец до боли сжимал укрытую перчаткой руку. Слишком много сделок с совестью пришлось заключить, чтобы забраться так далеко. Встреться сейчас Кэр с собственной версией четырехлетней давности, хорошенько заехал бы себе по морде. Итан не сразу обратил внимание, что мистер Мерфи открыл глаза.
Эйден молился всем богам, чтобы произошедшее оказалось лишь ужасным кошмаром, но присутствие рядом товарища не оставляло сомнений в бескомпромиссности страшной истины.
— Я тебе больше ничего не должен, — это были первые слова дуэлянта, произнесенные глухим голосом.
— И тем не менее я прошу тебя повременить с местью. — Кэру было больно смотреть на друга.
— Как долго? — Дуэлянт упер свой взгляд в потолок и, казалось, не замечал собеседника.
— Пока не исчезнет угроза со стороны хаоса. Нам нужен кто-то, кто сможет создать, а затем и удержать еще не окрепший союз между роем и империей. Я знаю, что более всего ты жаждешь мести, но ради самой Кары и всех, кто был ей дорог в этом мире, я прошу тебя отложить суд справедливости.
— Ты даешь слово, что не остановишь меня, когда все закончится?
— У тебя будет не только мое слово. Когда все закончится, я сам помогу тебе убить консула, — негромко произнес Итан, приблизившись к аурлийцу.
Эйден удивленно перевел взгляд на друга. В глазах Кэра читалась решимость, не позволяющая усомниться в его честности.
— Тогда я тоже клянусь, что Клетис может не опасаться моей мести до назначенного часа. — Мистер Мерфи прикрыл глаза.
Кэр протянул дуэлянту руку, помогая тому подняться. Ему было стыдно, но он не поверил другу, поэтому попросил мистера Норрингтона приглядывать за ним. С этого момента Эйден больше не скрывал изуродовавшего его лицо шрама.
Для Кары аурлийцы соорудили новый погребальный костер. В их памяти было еще слишком свежо воспоминание о похоронах Сварна.
Искры пламени, периодически взмывающие в небо, напоминали Эйдену об их последнем полете.
Церемонию посетил Клетис. Не обращая внимания на осуждающие взгляды, он подошел прямо к костру и встал рядом с Эйденом. Будучи погруженным в свою скорбь, мистер Мерфи не удостоил его даже взглядом.
В последнюю ночь, проведенную в улье, Кэру приснился кошмар. Он выходил из северных врат Корквила, но тракт, ведущий к его поместью, был непривычно пустым. Окружавшие его поля ярких подсолнухов сейчас казались лишь собственной бледной копией. Понурые, лишенные жизни, они были покрыты серой пылью. Поднявшийся ветер рассы́пал некогда похожие на солнце растения в прах. Аурлийца тут же окутал туман серой дымки.
Итан почувствовал, что ему стоит как можно скорее добраться до дома. Еще издалека он понял, что поместье давно заброшенно. Такой же безжизненный, как и вся окружающая природа, плющ оплел его стены. Внутри висели портреты, которых Кэр прежде не видел. Развешанные в хронологическом порядке они отражали всю жизнь Артура Кэрила. На последней картине лицо еще молодого мужчины было запятнано кровью, а зрачки затянуты белой пленкой. Аурлиец вскочил, пробуждаясь ото сна. По всему телу струился пот.
За стеной его покоев молодой древний видел свой личный кошмар, но этот происходил наяву. Как Хорив ни старался, уснуть ему не удавалось. В поверхности одного шестигранников он видел собственное отражение. Ярко-желтая пелена покрывала глазные яблоки, а зрачки и вовсе исчезли. Утларг подошел поближе, чтобы убедиться в увиденном. Юноше было чертовски страшно. Такие же глаза он видел на лицах тех существ, что населяли этот улей или любой другой город дочерей царицы.
Хорив ударил себя ладонью по лицу, но отражение не изменилось. Он уткнулся лбом в стену, опираясь на нее руками. Начиная понимать, что с ним происходит, он несколько раз стукнул головой по шестиграннику. Древний пытался сдержать навернувшиеся слезы. В порыве эмоций, желая восстановить ясный рассудок, он ударил себя левой рукой по ребрам и ощутил на ладони шелуху.
Потерев подушечками пальцев, он к ужасу осознал, что похожая на пыль субстанция является ничем иным, как слоем его собственной кожи. Все тело тут же охватил нестерпимый зуд. Хорив не смог с ним бороться и принялся водить ладонью вдоль ребер. На пол обильно падала стружка омертвевшей кожи. Прямо под ней чувствовался более плотный на ощупь покров. Невероятным усилием воли утларг заставил свою руку остановиться. Как ни старалось его сознание найти убежище в спасительном обмане, голос логики звучал громче. Он превращался в монстра. Одного из тех, кто защищал царицу Сэйн во время покушения.
— Дьявол! Черт, черт, черт! — шепотом закричал юноша, упав на колени.
Всю оставшуюся ночь ему было не до сна. Хорив рационально предполагал, что стоит ему закрыть глаза и отпустить контроль, руки быстро закончат начатое. Он так и просидел, смотря на светящиеся в отражении глаза. Все его мысли были лишь о Лиане Гилберт и их несбывшемся счастье. Утларг проклинал себя за то, что в момент предоставленного ему выбора принял неправильное решение. Он мог остаться дома, забыть о странствиях и поиске славы, прожив жизнь обычного человека. Человека, вне всяких сомнений, счастливого в своей возможности находиться рядом с леди Гилберт. Сейчас же Хорив понимал, что ни за что на свете не позволит, чтобы она узнала о том, что с ним случилось.
Ближе к утру древний с радостью отметил, что глаза вернулись в свою привычную форму. Выйдя на свет, он поднял рубаху и увидел, как из-под его человеческой кожи в расчесанном месте проступает хитиновый покров более темного оттенка.
— Никто не должен знать! — он повторял эту мысль про себя до тех пор, пока в его комнату не постучал капитан Хольт, сообщивший, что пора выдвигаться.
Чужаки покидали улей вместе с его новой царицей. В городах роя оставались лишь рабочие, чье присутствие было необходимо для поддержания порядка. Передвигались на хорошо знакомых ладьях, однако простые воины проделали весь путь пешком. В дороге к ним присоединялись армии подчиняющихся улью городов. Было нечто завораживающее в движении этой пустынной флотилии, окруженной морем особей роя.