Марионетка.
Забавное и необидное слово. Николай глубоко вздохнул: он не прикончил Эдэю лишь потому, что хотел паззл целиком. Жрать так жрать; пусть ответят скопом. Массированная атака ладоржской обители и ликвидация участников спектакля — просто вишенка на торте…
Он удовлетворенно кивнул возрожденной цели и обратил внимание на зарисовки приютившего мира.
Серая полоса пляжа. Мерные колыхания водных просторов лизали изъеденную штормами насыпь, что тусклыми наплывами тянулась к подножию скальной гряды. Над островерхими каменными зубьями плыли серые тучи. Среди камней виднелись бурые пучки водорослей и осколки неведомых раковин. Равномерный плеск играл с тишиной.
Дезактивировав шлем, Николай подставил лицо слабому ветерку. Свежести немного, но лучше, чем фильтрованный суррогат. Пахло йодом и еще чем-то пряным.
Изменился звук — привычный ритм шороха…
Ладонь димпа коснулась эфеса меча. Метрах в тридцати от берега длинной малахитовой лентой слева направо перетекло нечто гигантское, с шипастым спинным плавником.
— Хорошего дня. — Опустошитель кивнул расходившимся кругам. Плюхнулся на песочную подушку и спустя минуту напряженных раздумий извлек из ткани Средоточия бутылку красного вина и два фужера. Вместо штопора послужил безотказный Иллитерий, срезавший горлышко с магической чистотой.
Алый ручеек вина гипнотизировал. Едва иссяк, Николай укрепил один бокал в песке, подхватил второй и, еще разок глянув на нескончаемость скалы, скромно чокнулся с виртуалом:
— С возвращением.
Напиток приятный — терпко-сладкий и на удивление мягкий, способствующий размышлениям. Рай для стратегических наработок. Пей и думай…
Николай допил и вновь наполнил бокал. С планированием затягивать не следовало. Эдэя предупредит Т’хара, Т’хар — всю секту, и к хренам — влет не взять. Да и при самом благоприятном раскладе атака потребует выложиться по максимуму. Необходима армия с адекватным боевым потенциалом. Где взять, как найти?
Николай утер с губ винные капли. Прислушался к шелесту волн… Ответ пришел яркой вспышкой.
Не столь далекое прошлое. Стараниями неназываемой он участвовал в спектакле, сюжетная линия которого взывала к освобождению родни из лап тварей, обладающих способностями к пси-воздействию. Заполучив столь талантливых вербовщиков, он обретал реальную возможность найти исполнителей задуманного удара. Собрать легион и насладиться послевкусием… Считай, обдумал. Долгие мысли множат печали.
Отбросив пустой бокал, Николай легко вскочил на ноги — не терпелось начать. Недостаточный запас бэргов? Есть отменный способ восстановления заряда. Рухнуть в наполненное болью ничто смерти, пройти коридор воскрешения и энергии хоть отбавляй. Он вновь хотел прикоснуться к трем дверям — там так привычно…
Опустошитель склонился к песку и легким прикосновением опрокинул второй — непочатый — бокал. Тускло блеснув гранью, фужер медленно завалился на бок.
Алый росчерк плеснувшего вина создал последнее видение мира.
Гулко ударил прибой.
***
Новый болевой приступ согнул пополам, да так, что колени едва не ткнулись в каменистую поверхность негостеприимного плато. После смертельных объятий иной стороны тянуло блевать. Три извечных двери напомнили, что в любом деле важна практика — отвык умирать, страдай.
— Сука, — прохрипел он, распрямляясь. Грех жаловаться: по сравнению с родней, перенес обращение легко. Разве что быстрая смена обстановки — пляж, водоворот, туман, дверной провал, мир тьмы — слегка раскачала психику.
Несколькими глубокими вдохами Николай избавил пространство от муара тошноты и осмотрелся. Туда ли попал?
Незабываемый пейзаж затопил сознание удушливой волной. Бурая равнина, иссеченная красноватой пульсацией трещин. Полупрозрачные желтоватые дымки над изломами, складки лавы, присыпанные пеплом, и чадящий купол неба.
Серный запах усилился. Опустошитель развернулся к предполагаемому источнику… На сей раз повезло — вдали узким кувшином возвышалась зазубрина темной башни. Секунду назад горизонт был чист…
Стоило сосредоточиться на деталях, и башня рывком увеличилась в размерах. Димп невольно взмахнул руками — ощущение дикой скорости сломало вестибулярку.
Пропорции исказились, и геометрия сломалась. Николай замер перед башенной стеной, уходящей ввысь. Маслянисто-антрацитовая кладка и ни малейшего просвета. Демоническому имиджу не доставало отблесков нереального пламени, что некогда факелом венчало конструкцию.