Подчиняясь команде, четверо патрульных выдвинулись к цели, сформировали кольцо захвата… Но могли и не стараться. Уродец оставил «стрекозу» в покое и протянул руки к приближавшимся людям. С изувеченных губ сорвались невнятные хрипы, лицо напряглось…
— Г… — Атнашев подался вперед, надеясь разобрать слова. — Г… ээлл.
— Другого не скажет, — неожиданно вступил Тульбо.
— Заткнись.
Капитан запрокинул голову. Над плато в мутной небесной пелене затлели посадочные огни снижавшихся модулей.
Непомерно огромная станция ЦУКОБа на фоне звездных туманностей выглядела посредственно. По мнению некоторых — отвратно. Львиную долю былого величия смазало присутствие рядом крабообразных ремонтных спутников и групп техников, чьи скафандры давно подлежали списанию. Рифы вскрытой обшивки, сквозь прорехи которой к вселенной прорывались вспышки сварных работ, стрелы опорных конструкций, уходящие в бархатисто-угольную даль. И суета, суета, суета…
Эфир трещал от переговоров. Кто-то, срываясь на крик, просил о стыковке, кто-то не менее яростно отказывал. Тусклые пылинки ремонтников требовали внеочередной доставки материалов, а командный рык приказывал всем убраться с частоты.
Бедлам.
Шедшие полным ходом восстановительные работы мало что оставили от имиджа Управления, воспетого в рекламных роликах.
Покинув стыковочный переходник дока, Атнашев облегченно вздохнул. Для того, кто считал Центр родным домом, вид базы на обзорных экранах причинял боль. Тем приятнее окунуться в рабочую атмосферу зоны 17 — с всецелой преданностью патрульным заботам. Никаких гражданских, ничего постороннего, только люди в форме…
Четверо десантников в полной боевой, печатая шаг, проследовали мимо группы заключенных, доставленных Нивом. Следом пулей промелькнул взмыленный курьер. Чуть медленнее шествовали три пилота — на ходу застегивали фиксаторы курток и целеустремленно пробивали массу персонала. Срочный вызов. Один из них по-приятельски махнул Атнашеву.
— Доставили? — Рядом возник плотненький, седой как лунь аналитик, за спиной которого топтались ребята посерьезнее. — Будьте добры регистрационные формуляры.
— Забирайте… Все здесь. — В правильности заполнения трансфертных документов Атнашев не сомневался.
Двадцать три арестанта перекочевали в руки аналитической братии Управления. Под пристальным наблюдением вооруженного конвоя миновали суматоху портового зала, по одному прошли в служебный переход к центральным лабораториям и…
Случилось непредвиденное.
В пределах видимости конвоируемых показался Охотник — Крейн. Черный монолит, двигавшийся размеренно и основательно. В его руках покачивался транспортный кокон с неизвестным, но определенно опасным содержимым.
Гээлл, безропотно ковылявший в хвосте колонны, порвал в теории неразрушимые наручники. Завидя элитарный образ тьмы в рассеянном свечении коридора, издал невнятный хрип, напрягся — до той степени, когда вены готовы пробить кожу…
Страх, отголоски, вспышки! Облаченный в броню человек стоял на костях…
Гээлл рванулся назад и ударился о растерянного патрульного. Оперативник автоматически потянулся к лиму и вдруг с удивлением осознал, что взлетает к потолку, подброшенный сильной рукой. Через секунду служивый затылок в снопе искр разбил плафон. Вокруг чуть потемнело…
«Странно». — Крейн медленно отставил кокон. Навстречу двигалась колонна рядовых заключенных, что подарят правосудию несколько приятных моментов. Вот только их реакция слегка не адекватна. Решая, достойна ли ситуация вмешательства, Охотник потянулся к паралитическим капсулам.
Заключенные, охваченные бессознательной жаждой свободы, мгновенно нарушили строй. Трое метнулись в сторону безопасника, упавшего на пол.
— Периметр! — Офицер цапнул пальцами кобуру. Искоса глянул на бросившихся к выходу подчиненных. Где чертов фиксатор?!
— Куда?!
Расторопные арестанты налетели на безразличные дула. Патрульные короткими захватами уложили цели на спину, прижали ботинками…
— Пересчет!
Прицелы рыскали по объему коридора. Часть заключенных рухнула на колени, руки за голову. Они боялись — в коротких пульсациях искрящего освещения.
Крейн достиг зоны действия… Поздно.
Конвой не досчитался ровно одного «подопечного». Единственный, кто смог бы ответить на вопрос, куда запропастилась недостача — Охотник, пребывавший на грани легкого недоумения. Кривобокая неопределенность проявила редкую прыть по части достижения выхода.
— В сторону! — Крейн разбил едва восстановленную линию безопасников. Перемахнул через побледневших заключенных, чей испуг при виде антрацитового вихря, скользившего к люковому створу, объясним, но не интересен.