— Теперь Разия́ остается на твоих руках. Не обижай ее.
Больше она не сказала ни слова. Сразу же после ее смерти Бакар привез к себе в дом вдову-сестру и, позабыв о прежней лени и беззаботности, стал прилагать все силы, чтобы свято выполнить последнее желание покойницы-жены, которую любил всей душой и по которой искренне и глубоко тосковал. Именно поэтому он, несмотря на молодость и настоятельные советы всей деревни, так и не женился вторично.
Теперь Бакар трудился не покладая рук, чтобы его маленькая красавица дочка не знала лишений и горя. Когда Бакар возвращался с рынка, малышка Разия, прижимаясь к нему и глядя огромными черными глазами в его обветренное, запыленное лицо, спрашивала:
— Что папа мне принес?
Он брал ее на руки, целовал и обязательно давал какие-нибудь сласти или специально припасенные для нее игрушки. Разия тотчас же освобождалась из объятий отца и бежала к подружкам показать подарки. Ей исполнилось уже восемь лет, и однажды она капризно сказала отцу:
— Папа, купи мне верблюжонка! Я очень хочу иметь верблюжонка.
Глупышка не понимала, что она всего лишь дочь бедного батрака, для которого не только купить верблюжонка, но даже подумать об этом нельзя. Принужденно засмеявшись, Бакар взял дочь на руки и тихо проговорил:
— Ты сама словно маленький верблюжонок, Раджо́.
Но Разия не успокаивалась и без конца напоминала о своем желании.
В тот же день, как на грех, величественно восседая на верблюде и посадив впереди себя свою дочку, в деревню приехал господин Маширма́л нанимать батраков. И тогда мимолетная идея иметь своего верблюжонка превратилась у маленькой Разии в настоящую страсть, и Бакар окончательно потерял покой. Он решил, что обязательно купит своей любимице самого красивого верблюжонка. В глухом местечке, где обычный заработок батрака не превышал трех анн в день, он стал зарабатывать до десяти анн. Теперь он батрачил и в дальних деревнях. В дни уборки урожая Бакар работал день и ночь: жал пшеницу, веял зерно, ссыпал его в кладовые, прессовал солому, а когда приходила пора пахоты и сева, ходил за плугом, бороновал, сеял, разбрасывая зерно руками. Если же работы не было, он вставал рано утром и отправлялся за восемь косов на рынок, нес что-нибудь на продажу и возвращался поздно вечером, всегда имея восемь — десять анн в кармане. Ежедневно он откладывал по нескольку анн и никогда не позволял себе потратить из сэкономленных денег даже одну пайсу. Сестра не раз говаривала ему:
— Тебя точно подменили, Бакар: раньше ты никогда так не надрывался на работе.
Бакар всегда отшучивался:
— А ты хотела бы, чтобы я весь век оставался лежебокой?
— Конечно, нет, — отвечала сестра, — но губить свое здоровье из-за нескольких лишних пайс тоже не дело.
В эти минуты покойница-жена, словно живая, вставала перед глазами Бакара, ему слышались слова, сказанные ею перед кончиной. Он любящим взглядом смотрел на Разию, которая играла во дворе, и, горько улыбнувшись, принимался за работу.
И вот только сегодня, после двух лет упорного труда, он смог наконец исполнить давнюю мечту своей дочки.
Крепко держа в руках конец веревки, Бакар медленно шел по берегу канала. За ним покорно шагал верблюжонок.
Вечерело. Последние лучи заходящего солнца золотили ровную, лишь на горизонте немного всхолмленную степь. Заметно похолодало. Откуда-то издалека слышался жалобный стон чибиса. Бакар весь погрузился в воспоминания. Картины минувших дней одна за другой развертывались перед его глазами. Только изредка ровный ход воспоминаний прерывался: мерно покачиваясь на верблюде, проезжал мимо какой-нибудь крестьянин или мальчишка, похлопывая бичом, гнал домой скотину, а другой, сидя на арбе, громко напевал песенку да дразнил шагающих сзади верблюдов, заставляя их недовольно рявкать.
Взглянув на солнце, почти скрывшееся за горизонтом, Бакар заторопился. До деревни было еще далеко, а ему не хотелось, чтобы Разия уснула до его возвращения. Он ласково окликнул верблюжонка, как бы призывая его поспешить и прибавить шагу.
Вдали показались строения хутора, где жил Маширмал. Оттуда до деревни Бакара рукой подать, всего каких-нибудь два коса. Бакар пошел медленнее. Воображение тут же начало разворачивать перед ним чудесные картины. Он уже видел, как прыгает от радости его крошка Разия, увидев верблюжонка, которого подарил ей он, Бакар, как сияют ее глаза, как благодарно смотрит она на отца. А вот, посадив Разию впереди, он сам мчится на верблюде вдоль большого канала. Наступает вечер, дует прохладный ветерок, и степной ворон с громким карканьем взлетает в небо. Разия кричит от восторга и крепко прижимается к отцу. Ей кажется, что она летит на волшебном ковре-самолете…