Каждый раз, когда я ходил к Вале, Сережа увязывался со мной. А потом стал ходить в изолятор и без меня. Он расспрашивал Светлану Викторовну о разных болезнях; любил поболтать и пофантазировать. Валя с удовольствием его слушала и смеялась.
Когда мы были заняты в школе, к Вале приводили и Олю. Оля осторожно подходила к кровати, взбиралась на стул, поставленный у изголовья, и просила, чтобы Валя ей что-нибудь рассказывала. Валя быстро уставала. Вдруг смолкнет, опустит голову на высокую подушку и лежит не шевелясь.
Однажды нас не пустили к Вале.
Оля никак не могла примириться с этим:
— Она мне только одну сказку расскажет, коротенькую.
О том, что Вале плохо, мы видели по Светлане Викторовне. Она не шутила, как раньше, и не говорила, что все это «пустяки».
Я думал: ведь спасли же нас от тяжелых снарядов блиндажи в десять накатов. Жили мы под огнем, так неужели сейчас, когда здесь так тихо, нельзя прикрыть Валю от смерти!
Сережа узнал, что вместе с гвардейцами в нашем городе находятся и военные врачи; среди них славится один врач — гвардии майор. Артиллеристы говорили, что с таким врачом им воевать не страшно.
Мы увидели, что Вале понесли большую подушку. Слава сказал — она наполнена воздухом. Значит, Вале воздуха не хватает.
Мы говорили с Сережей вполголоса. Как всегда, улеглись спать. Молчали, но каждый думал свое. Сережа ткнул меня в бок:
— Хватит лежать. Надо действовать. Пойдем разыщем врача военного и приведем его к Вале, пусть он спасет ее. Ведь я слыхал, он уже многих от смерти спас. Наша Светлана на фронте не была, а он был и опять туда вернется. Ведь Вале сейчас очень плохо.
То же самое, но еще убедительней Сережа повторил няне Дусе.
Я был уверен, что она прикрикнет и прикажет сейчас же угомониться. Но няня Дуся даже похвалила Сережу за догадку. Мы быстро оделись и на цыпочках вышли из спальни.
Няня Дуся выпроводила нас, а на прощание приложила палец к губам.
Нас обдал холод. Отойдя несколько шагов от детдома, мы побежали. Люди в городке еще не спали. Где-то говорило радио. Из щелей в ставнях просачивался свет.
По всему было видно, что Сережа все обдумал заранее — оказывается, он уже знал, где живет гвардии майор.
Мы поскребли ноги об скребок, чуть потоптались в дверях и постучали. Нам долго не открывали.
Когда вошли в комнату, где жил гвардии майор, он играл на рояле. Он не рассердился на нас. Усадил на стулья и внимательно выслушал.
Говорил Сережа, а я только поддакивал, разглядывая руки хирурга: толстые, широкие, покрытые золотистыми волосиками. Гвардии майор не знал, что ответить Сереже на его настойчивые просьбы.
—- Ведь я же только хирург, мальчики. Ваш доктор делает все, что надо. Зачем же я буду вмешиваться?
— Раз мы пришли за тобой, ты должен пойти с нами, — твердил Сережа.
— Но ведь уже ночь, зачем будить девочку?
— Ей очень плохо, — сказал Сережа. И хирург пошел с нами.
Помню, как он постучался в дверь изолятора и назвал Светлану Викторовну незнакомым мне тогда словом — коллега.
В приоткрытую дверь я увидел Валю.
Хирург попрощался с нами и по-военному строго приказал идти спать. А сам остался в изоляторе.
Няня Дуся встретила нас у самой двери. Она поцеловала меня в лоб, а Сережа увернулся.
— Ну вот, они теперь подумают вдвоем, и Валя скоро поедет в Кисловодск и будет писать нам письма, а мы ей будем отвечать, — говорил мне Сережа.
Он вовсе не собирался спать.
Я, когда вырасту, обязательно стану врачом; только я буду врачом сразу по всем болезням.
— Даже по уху и по горлу? — спросил его Слава. Он проснулся и прислушивался к нашему разговору.
— И по уху и по горлу, — ответил Сережа.
Ну вот, утром я тебя так стукну по уху, что ты закричишь во все горло, — рассердился Слава. — Не мешайте мне спать, врачи!
...Через несколько дней Валя умерла.
Над детским домом был вывешен красный флаг с черной каймой.
Сережа набросился на дверь, хотел сорвать ее с петель...
— Ее зароют в снег? — спросила меня Оля. — Или положат в ямку? Ведь в ямке хорошо, там пули не достают, верно?
Я с тревогой смотрел на Олю. На нее летели тысячи осколков — она осталась жива. Оказывается, существуют и совсем невидимые — они жалят через много лет, опасные, как мины замедленного действия. Валя лежала в белом платье. И учителя из школы и гвардейцы пришли проводить Валю.
Все жители собрались и горевали вместе с нами. Валин открытый гроб мы несли на полотенцах. Няня Дуся шла и приговаривала: — Нет больше нашей голубки, пропала, как мотылек на огне! Загубили птичку веселенькую, не дали ей пожить на свете...