...Жизнь раскинула нас по всем уголкам страны.
Многие из нас стали учителями, фрезеровщиками, летчиками, закройщиками, музыкантами...
В витрине городской фотографии выставлены снимки моих друзей и знакомых.
Так уж заведено у нас, что каждый из бывших воспитанников детдома, приезжая в городок, не забывает фотографию и снимается «на память».
— Это важно для истории, — глубокомысленно говорит фотограф.
На видном месте в витрине фотографии висит портрет нашей «цыганочки Земфиры». Жизнь у нее самая «кочевая». Бывая в Сталинграде, она заезжает в детдом. Несколько лет назад ее разыскали настоящие родители. Но она не оставила и «приемных». Вернее, и к тем и к другим приезжает в гости.
Как выяснилось, Земфира вовсе не «цыганочка» и не Земфира, а Аня.
Совсем недавно мы, бывшие воспитанники детдома, живущие в Сталинграде, читали письмо, которое пришло в нарядном конвертике с рисунками пальм.
Это писала нам Земфира-Аня. Танцы стали ее специальностью. Она артистка одного из ансамблей народного танца, побывала во многих странах.
А теперь письмо от нее пришло из города Ханоя — столицы Демократической Республики Вьетнам.
Анна-Земфира написала нам, что вьетнамцам очень нравится украинский гопак. Но трудно танцевать, когда в тени больше сорока градусов.
Андрюша Давыдов и Ваня Петров также увековечили себя в городской фотографии.
Андрей все годы занимался музыкой. Он стал военным дирижером. На одной из сталинградских олимпиад он нашел брата.
Ваня Петров заведует посудо-хозяйственным магазином. Не знаю только, продолжает ли он смешить своих новых друзей и товарищей. Думаю, что и стариком он будет все таким же «невозможным». До сих пор он ищет, но не может найти своих родных.
И он не один. Капитолина Ивановна рассказывает, что до сих пор на адрес детдома приходят письма от тех, кого разлучила война.
Слава нас всех перегнал. Он закончил в Москве институт и стал дипломатом. Капитолина Ивановна пророчит ему большое будущее. Ну, а Сережа — кем он стал? По следам Сережиной памяти удалось разыскать только его родственников. Они жили в Одессе и в Ленинграде. Сережа стал носить фамилию своего отца, инженера Дынина, который погиб, когда советские моряки оставляли Таллин. А свое имя моему другу не пришлось менять, так как он действительно оказался Сергеем.
Когда Дынин окончил семилетку, он не отправился ни в Одессу, ни в Ленинград к своим родственникам, а поехал к летчику, который хотел стать его отцом. Они сдружились на всю жизнь.
Письма от Сережи приходили из Архангельска, и из Владивостока, и из многих других городов. А потом на его письмах стало красоваться: Ленинград. Осуществилась мечта Сергея — он стал слушателем Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова.
Оля стала садовницей. Тысячи корней гвоздики высадила она в Пионерском и Комсомольском садах Сталинграда. Хочет стать инженером зеленого строительства. Особенно уговаривает ее это сделать Игнат Кузьмич. Если бы им дать волю, они бы озеленили все пустыри, все бы фасады обвили плющом; сажали бы полевые цветы на клумбах, а все братские могилы и мемориальные постаменты с небольшими моделями танков, которыми обозначен теперь передний край Сталинградской обороны, окружили бы незабудками.
Сколько лет прошло, а Оля до сих пор вздрагивает и кричит по ночам.
Я стал сталеваром и даю скоростные плавки; учусь в вечернем металлургическом институте. Нам преподает инженер Панков.
Не могу не рассказать и о Шуре.
Впервые после войны я встретился с ней, когда пароход с детьми Сталинграда рано утром пришвартовался в Московском речном порту в Химках.
Она прикрыла мне рот рукой, притянула к себе и долго молчала, прежде чем начала говорить.
Я никогда не видел ее такой нарядной. Ей очень шел белый офицерский китель с золотыми погонами.
А потом мы наговорились вволю — сразу за несколько лет. Мы вспоминали, как бесстрашная Женя-патефончик с Дар-горы пела нам песни в подвале Дома грузчика; как немец-толстяк учил нас потоньше срезать кожуру с картошки...
Я рассказал Шуре и о том, как босая женщина шла по снегу и фашисты издевались над ней на балконе.
Шура задумалась и сказала:
— Она жива! Фомина ее фамилия.
И Шура много рассказывала мне о своих подругах-разведчицах. Где только не побывала она за войну!
За эти годы Шура окончила Военно-юридическую академию. Сейчас она военный прокурор.
Однажды, когда мы собрались на традиционный вечер выпускников, Капитолина Ивановна сказала, что в трудное время страна давала нам все, что могла, одного только не хватало — ласки.