- Верховный Патриарх здесь, сэр. Можете говорить.
И ничего. Одни лишь помехи. Уайт уже было решил, что это был глупый розыгрыш, но в ту же секунду сквозь помехи пробился хриплый мужской голос:
Аллан нахмурился, скрипнув зубами.
Фабиан Гаро. Он должен был догадаться.
- Так ты еще жив? – как можно спокойнее произнес он, хотя внутри него клокотала ярость.
Мужчина на том конце приемника хрипло рассмеялся.
Люди испуганно выдохнули, когда преступник упомянул выживших. Это было невозможно, противоестественно, никто бы не смог выжить там. Ни один человек не смог бы прожить в таком месте, как объект «Hell» все эти двадцать лет.
- Я не верю тебе, Фабиан. Это лишь очередная уловка.
Верховному Патриарху никто не ответил. Сквозь помехи доносились звуки суматохи, кажется, кто-то кричал о том, что что-то сейчас прорвется к ним, после чего с ним заговорил уже не Гаро.
Незнакомец, назвавшийся Грегором, не успел договорить. Аллан и все, кто присутствовал в помещении, услышали оглушительный звук удара, мужские крики, и через несколько секунд замолкли даже помехи.
Связь прервалась.
Резко отшвырнув нож в сторону, я, сунув палец в рот, крепко зажмурилась, сдерживая слезы. На языке тут же почувствовался привкус крови, и меня всю передернуло, до такой степени она была отвратительной на вкус.
Чертова готовка!
- Порезалась? – вытерев руки о фартук, София аккуратно сжала ладонью мое плечо. В ответ я лишь кивнула головой, продолжая жмуриться. – Подожди, дорогая, я попрошу Тошэки принести аптечку.
Когда она отошла от меня, разыскивая азиата, который буквально пару минут назад был здесь, ловко воруя куски порезанных овощей прямо из-под ножа, я, вытащив палец изо рта, посмотрела на порез. Из пореза на подушечке среднего пальца снова начала сочиться кровь, и я поморщилась, смотря на нее.
Это был первый порез в моей жизни. Дома я всегда ухожена, аккуратна и привлекательна, а что со мной стало здесь? Уродливая и жутко неудобная одежда, включающая в себя джинсы и отвратительный серый свитер, спутанные грязные волосы, и разит от меня, как от чернорабочего, еще и готовить заставили!
Раздраженно зарычав, я кинула быстрый взгляд на Авелин. Она стояла у другого конца стола, хладнокровно орудуя тесаком, нарезая кусок мяса, чтобы позже его пожарить. Замахнувшись, девушка опустила лезвие тесака на несчастный кусок мяса так, словно бы не боялась, что может случайно отрезать себе палец или сразу все.
Она и сама была такая, как тесак, который держала в руках. Грязная, острая и, безусловно, опасная. От Авелин веяло металлом, ее взгляд резал не хуже ножа, и малейшее ее слово могло причинить боль тому, с кем она говорит.
Авелин была отражением мира, в котором она жила, и с каждой секундой, проведенной рядом с ней, я боялась все больше.
На какое-то жалкое мгновение мы с сестрой встретились взглядами, и я не смогла долго смотреть ей в глаза. Знаете, просто до дрожи страшно было смотреть в точно такое же, как у тебя, лицо, но такое злое, покрытое мелкими едва-едва заметными шрамами.
На моей коже нет даже малейшего шрама, а она ими вся покрыта. Нет ничего удивительного в том, что ей заинтересовался мужчина со столь же заметными внешними недостатками.
А как еще можно назвать то множество веснушек, что расположились на коже Райана?
"Я красивее, чем она".
Я чуть усмехнулась этой мысли, прекрасно понимая, что даже сама Авелин не будет с этим спорить.
- Вот, - София, поставив на стол небольшой чемоданчик, добродушно улыбнулась, ладонью стерев пот с лица. Из-за беременности она быстро уставала, много потела и ужасно медленно ходила. Смотря на нее, я все меньше и меньше хотела рожать, - давай свой порез, сейчас мы его быстро заделаем.
Я удивленно посмотрела на свою руку. Надо же, погрузившись в свои мысли, я совершенно забыла о порезе.
София аккуратно заклеила порез небольшим кусочком пластыря, после чего, вновь ласково улыбнувшись мне, принялась собирать обратно в ящичек лекарства, которые она из него достала, чтобы найти пластырь.
- Спасибо, - с улыбкой произнесла я, отходя в сторону. Готовить я больше не собиралась, я им не служанка.
Закрыв аптечку и отодвинув ее чуть подальше, София, тяжело вздохнув, заняла мое место у разделочной доски, продолжая нарезать овощи.
Я в очередной раз поймала на себе недовольный взгляд Авелин. Та, в свою очередь, переложив мясо с разделочной доски на сковородку, в которую предварительно налила немного подсолнечного масла, поставила посуду на небольшую газовую горелку, которая заменяла этим людям нормальную печь. Я пристально наблюдала за тем, как сестра, пройдя мимо нас с Софией, подходит к большому тазу с холодной водой, в котором начинает смывать кровь с рук.
Мне вдруг стало интересно, сколько уже раз она это делала? Сколько крови было на ее руках, что она так спокойно на нее реагирует?
Делая вид, что не замечает, как я ее разглядываю, Авелин вновь подошла к сковороде, помешивая кусочки мяса деревянной лопаткой. Вскоре к мясу присоединился порезанный лук, и масло в сковороде грозно затрещало.
От моих мыслей меня отвлек голос Софии.
- Аника, - ласково позвала меня женщина, заставляя перевести взгляд с Авелин на себя, – расскажешь мне о мире за куполом? Мы столько лет живем здесь, и никто даже не подозревал о том, что там есть жизнь.
Вздохнув, я прислонилась поясницей к столу, задумчиво смотря в потолок.
- Знаешь, - тихо произнесла я, – великолепие Эдема нельзя описать словами. Это все нужно именно увидеть, понимаешь? Парки, театры, величественные храмы, и звуки церковного песнопения, что разносятся по всему городу вечером воскресенья…