Авелин сидит рядом с отцом, и Грегор мягко сжимает ее ладонь, руки их лежат на столе. Мне становится несколько неприятно, и я никак не могу понять причину этой ревности. Я ведь совсем не знаю его, и, по логике вещей, ревновать не должна, но, быть может, дело в том, что этот мужчина – мой настоящий отец?
Поняв, что ее вопрос остался незамеченным, Грейс терпеливо повторяет его, легонько тронув Грегора за плечо. Мужчина вздрогнул, словно бы очнувшись ото сна.
- Что? – хриплым голосом спрашивает он.
Грейс приходится спросить еще раз.
- Да, нам это удалось, - вместо отца произносит Фабиан. Он сидит у противоположного конца стола, и мне приходится повернуться, чтобы увидеть его. Мерзавец, по чьему приказу меня поймали и кинули сюда, выглядит так же ужасно, как и остальные мужчины, и я ловлю себя на мысли - мне безумно жаль, что он не погиб.
Да простит Господь мне мои грешные мысли.
- И? – Авелин, не отпуская руки отца, откидывается на спинку стула, на котором она сидит. Я смотрю на нее, и, как ни стараюсь, все равно не могу найти между нами что-то общее. Возможно, мне сейчас нужно думать о другом, но мне просто не хочется чувствовать себя вовлеченной в их ужасные планы. Я хорошая девочка. Один раз я пошла против правил, и теперь я сижу за обеденным столом в самом пекле Ада. – Каков же результат?
К разговору присоединяется Райан. О`Ши, кинув длинную ложку обратно в кружку, отодвигает чай подальше от себя, после чего, сцепив руки в замок, тихо произносит:
- Мы не успели услышать их ответ. Эта тварь ворвалась в помещение, швырнув в нас дверь, которая окончательно сломала и без того древний приемник. Думаю, учитывая наши… требования, они выполнят наши условия.
- Проще говоря, - тихо произносит один из близнецов, – нам удалось.
- Но какой ценой нам пришлось расплатиться, - тихо произносит светловолосая девушка, что сидит между близнецами. Ее, кажется, зовут Аннабель.
- Это была необходимая плата, Анна, - один из близнецов, у которого под левым глазом появился здоровенный синяк, обнимает ее за плечи.
Над столом наступает тишина. Мне тоже безумно жаль тех людей, которые погибли сегодня, но я слишком сильно хочу домой.
Когда я выберусь, обязательно помолюсь за упокой их душ.
- Ну и что нам делать? – заговорил темнокожий мужчина. – Откуда нам знать, что они нас не обманут?
- Нам остается только ждать, Джейсон, – на выдохе произносит Грегор.
Я осматриваю людей, что сидят за столом. Выживших все также девятнадцать человек, а вот из тридцати «ополченцев» осталось двадцать пять. Итого, считая меня, нас всего сорок пять человек, можно даже сказать сорок пять с половиной, учитывая, что София скоро должна родить.
Около часа мы сидим за столом и пьем чай – Грейс несколько раз уходит на кухню, чтобы заново вскипятить воду, а меня уже тошнит от дешевого чая в пакетиках. Дома я пила черный чай исключительно лучшего сорта, поэтому то, что они здесь пьют, кажется мне обыкновенной травой, сорняками, заваренными в кипятке.
За час молчания тишина загустела в воздухе и теперь клубится над нашими головами, создавая впечатление, что до нее можно дотронуться рукой. И это тяжелую тишину, что давит на головы и мешает дышать, нарушает полный боли и ужаса крик Софии.
- А! – женщина хватается рукой за свой вздутый живот, в ужасе на него смотря, ртом глотая воздух.
Райан и Тошэки почти одновременно вскакивают на ноги, и рыжеволосый даже опрокинул стол. Они оба подскочили к всхлипывающей женщине, осматривая ее, после чего Райан громко воскликнул:
- У нее воды отошли! Она рожает!
Роды длятся почти сутки, и все это время София кричит. Мне кажется, она не замолкает ни на секунду, и от ее криков у меня разрывается сердце.
Роды принимают Райан и Тошэки. Насколько я поняла, О`Ши за все то время, что был здесь, прочитал большую часть книг по медицине, что были в библиотеке, и все это время был вместо врача, в то время как азиат был ученым, что само по себе означало, что у него есть познания в сфере медицины.
Я сижу в комнатушке, которую мне выделили, и зажимаю уши руками, стараясь спастись от хриплых криков женщины, но ее голос все равно звучит в моей голове, как бы сильно я не старалась. Мне хочется выть, я хочу, чтобы она замолчала и меня вернули домой, но с каждой секундой я все меньше и меньше верю в то, что мне это удастся.
Крик женщины внезапно обрывается, и наступает полнейшая тишина. Сначала я испугалась, что оглохла, но, на всякий случай, щелкнув пальцами, убеждаюсь, что это не так.
Если она перестала кричать, значит, все закончилось. Чуть улыбнувшись, я встаю на ноги и быстрым шагом направляюсь в сторону небольшой комнаты, в которой мужчины принимали у Софии роды. Мне интересно знать, мальчик это или девочка, и какое имя женщина даст своему ребенку. Все же, это дитя – первый лучик счастья, который появился в их жизнях за долгие годы.
Когда я приближаюсь к тому самому помещению, тишина начинает сдавливать мне виски. За столом сидит Лора, плечи женщины дрожат, а сама она тихо всхлипывает, закрыв лицо руками. Мне становится безумно страшно – разве может быть такая гнетущая тишина после рождения ребенка? Я хватаю проходящую мимо меня женщину за руку, заставляя ее остановиться и посмотреть на меня. Женщина плачет, закусывая дрожащую нижнюю губу, но я все равно спрашиваю:
- Что здесь произошло?
Не ответив на вопрос, женщина вырывает руку из моей хватки и уходит, оставив меня одну. Я уже собираюсь пойти за ней и потребовать ответа, когда дверь, в которой сутки назад скрылись мужчины с рожающей Софией, открывается. Оттуда, почему-то спиной вперед, вышел Тошэки, и я уже хотела спросить, как там София, как увидела в его руках один край окровавленного свертка, который он выносил вместе с Райаном из этой комнаты. Их одежда была полностью в крови, и мне не пришлось долго гадать, что был в том свертке.
Это была София.
- А ребенок?.. – тихо спросила я.
О`Ши, вздохнув, отрицательно покачал головой.
Я судорожно всхлипнула, чувствуя, как горячие слезы бегут по моим щекам, и неожиданно кто-то крепко обнял меня. Не сразу поняв, что это был Грег, я прижалась к мужчине, сжимая пальцами ткань его клетчатой рубашки, и заплакала навзрыд.
- Почему все так? – сквозь слезы спросила я, подняв взгляд на отца. Он, глубоко вздохнув, собираясь с мыслями, поцеловал меня в висок.
- Это жизнь, Аника. К сожалению, мы не властны над ней.
Если бы мы были в Эдеме, они нашли бы способ ее спасти. Сейчас София была бы жива, держала бы на руках своего новорожденного ребенка и была бы счастлива, если бы мы просто были в другом месте, а он еще говорит о том, что мы не властны над жизнью!
- И куда они ее отнесут? – я прижалась щекой к сильному плечу отца, продолжая плакать. Мне было так плохо от происходящего, еще никогда в жизни такие ужасы не окружали меня, а для этих людей подобные события что-то привычное, даже нормальное.