Господи, я и забыл, что мир такой огромный!
Но эйфория быстро проходит, и реальность спешит напомнить о себе.
Сначала ничего не происходит, или, быть может, это мы были настолько окрылены полученной свободой, что окончательно потеряли бдительность; говоря откровенно, я склоняюсь ко второму варианту.
Первым неладное почувствовал Бес. Кот внезапно зашипел, и шерсть его встала дыбом. Он, не обращая внимания на мои возражения, нагло забрался в воротник моей перепачканной кровью и копотью рубашки, и замер там, прижавшись к моему животу, царапая кожу своими когтями. Я решаю не обращать на это внимание – все же, кот испытывает такой же стресс, что и мы, - и это становится главной моей ошибкой.
Никто даже не обращает внимания на небольшой предмет, похожий на банку, что упал около нас. Аннабель, прижимаясь к груди обнимающего ее Джейкоба, смотрит на эту небольшую металлическую банку, и буквально через несколько секунд ее лицо искажает ужас.
- БЕГИТЕ! – кричит она, но уже поздно.
Банка, оказавшаяся гранатой, с диким шипением начинает крутиться, выпуская на волю запертый в ней газ, и сперва мне кажется, что это дымовая шашка, но нет. Первым на землю падает Джейсон, который стоял к гранате ближе всех, а за ним по одному теряем сознание все мы. Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что буквально каменею от страха, и неосознанно вдыхаю этот дым. На меня тут же наваливается усталость, я падаю на колени, и весь мир кружится вокруг меня, словно сумасшедшая карусель. Авелин выпадает из моих рук, и вскоре я падаю рядом с ней. Тяжело дыша, я изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, но у меня ничего не получается. Хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, я стараюсь привстать, но силы окончательно покидают меня, и я снова падаю на землю, больно ударившись головой.
Кажется, я разбил себе бровь, но не могу понять, так ли это, или же мне просто кажется.
- А…велин… - хриплю я, медленно закрывая глаза.
Мир провалился в темноту.
Эпилог.
Он сидит в глубоком кресле в своем кабинете, смотря в окно. Мужчина вертит между пальцев тонкий золотой крест, чуть нахмурившись; в руке он держит бокал с вином, но так и не сделал ни одного глотка.
Вздохнув, Аллан Уайт закрывает глаза, прижимая крест к губам, и в очередной раз просит Господа сохранить жизнь его дочери. Аника – глупый и невинный ребенок, несчастная девочка. Она не должна погибнуть, став пешкой в политических играх.
Напряженную тишину нарушает глухой звук шагов, и мужчина сразу понимает, кто направляется в сторону его кабинета. Отвернувшись от окна, он ставит бокал с нетронутым вином на стол, после чего торопливо убирает золотой крест на тонкой цепочке в карман своего пиджака.
Дверь открывается, и в помещение входит Томас Блер. Мужчина, пригладив свои темно-рыжие, по цвету напоминающие вино в бокале, волосы, которые унаследовали его сыновья (ах, несчастные мальчики! Они даже не знают, во что ввязались!), подходит ближе к столу. Прижав правую ладонь к груди в районе сердца, он, прикрыв зеленые глаза, кланяется ему. Аллан кивает головой, позволяя ему выпрямиться.
- Докладывайте, Томас.
Голос у него ровный и абсолютно спокойный. Верховный Патриарх не может позволить, чтобы хоть кто-то увидел его волнение.
Выпрямившись, Блер делает глубокий вдох, явно борясь с волнением, и тихо произносит:
- Двадцать человек сумело выбраться из объекта «Hell», и ваша дочь была среди них. Как вы и приказали, мисс Аника была доставлена в больницу, а остальные уцелевшие будут убиты. Но…
Это «но» заставляет Уайта заметно напрячься. Сцепив пальцы в замок, чтобы скрыть их дрожь, он хмурит серые словно бы выцветшие глаза, внимательно смотря на генерала.
- Что «но», Томас? Не тяните!
Мужчина открывает рот, делает глубокий вдох и неожиданно качает головой. Чтобы объяснить возникшую ситуацию, Томасу просто не хватает слов, да и сейчас его больше волнует то, что его сыновья будут убиты, и у него нет никаких шансов на то,
- Вам лучше увидеть это своими глазами, Верховный Патриарх. Это… нельзя описать словами.
Уже сидя в машине, направляясь в больнице, Аллан Уайт прекрасно осознавал, что ничто уже не будет так, как раньше.
Ему оставалось лишь молиться о том, чтобы справиться с грядущими переменами.
От автора.
И на этих строках мой словарный запас неожиданно иссяк.
Прежде всего, хотелось бы сказать, насколько важным для меня является то, что вы дошли до этих строк – ведь это значит, что вы прочитали написанную мной историю. Работа над «Дети из Ада» началась в начале января две тысячи четырнадцатого года и закончилась двадцать восьмого сентября этого же года. За все это время я испытала настоящую бурю эмоций – взлеты, падения, уверенность в себе, неожиданно сменяющаяся депрессиями и творческими кризисами… О количестве выпитого мной кофе и зеленого чая я и вовсе промолчу.
Но, несмотря на все те сложности, которые преследовали меня весь этот год, я безумно довольна собой – хотя бы потому, что нашла в себе силы довести это дело до конца. Это было безумно сложно – ни за что не верьте человеку, который говорит, что писать книги достаточно легко. Это ложь, дорогие читатели, самая настоящая ложь, и говорят ее в основном те, кто никогда не брался за писательство всерьез. Но пугаться сложностей не стоит, писательский процесс прекрасен и увлекателен, хотя и требует много времени и сил.
Мне бы хотелось поблагодарить всех, кто был со мной на протяжении всей работы, кто поддерживал и помогал не потерять веру в себя. Я не буду называть их имен, потому что каждый из этих людей поймет, что я говорю именно о нем. Я безумно люблю их и благодарна за поддержку, доброту и любовь, которые они дарили мне все это время.
История Авелин О`Ши не заканчивается на столь (как мне кажется) внезапной ноте. Нам (мне и вам) еще многое предстоит узнать о ней и о людях, что окружали, окружают и будут окружать ее, о мире, который ей только предстоит познать и чувствах, которые нужно сохранить.
Ад остался позади, но на что она окажется готова, чтобы сохранить себя?
С любовью и бесконечной благодарностью,