Из трубки раздался его смех.
— Ты нашел? — поторопила Лика.
— Да, уже скинул сообщение. Хотя это не так легко. Я нашел все новостройки в этом городе. И вычислил…
— Спасибо, — перебила Лика. Очень хотелось спать, а не слушать о подвигах Жорика.
— Я думаю, этой статьей мы напугали тех, кто причастен к этому делу. Они вот-вот заколышутся, затрепетают, занервничают, — затараторил Жорик. Ему так нравилось происходящее. Азарт сыщика зажегся и в нем. — Ты только не упусти момент.
— Мне кажется, разгадка на поверхности.
— Действуй! Я жажду раскрытия дела! — обрадовано закричал он
— Хорошо. — Когда хочешь спать, со всем согласишься.
— Чувствую, наша статья уже произвела фурор!
Послесловие. Элеонора
Белая пена морской волны, накатывающей и шипящей, нежно укрывала босые ноги, и через миг — исчезала, растворяясь на камнях и крупинках песка. Море лазурного цвета и небо больше голубое, с синевой, — идеальный верх и низ идеальной картины. И белые, перистые облака, как стрелы, пересекающие небо.
— Гораздо приятнее смотреть на море, стоя на берегу. И ощущать его могущество. Чем когда ты в нем, в море. И от края и до края — вода. Все тоже могущество. Но ты уже не восхищаешься, а боишься.
— Какая по счету рюмка коньяка сподвигла тебя к философии?
Элеонора улыбнулась. Она и ее всем известный любовник были на берегу самого дорогого курорта, а их несменным спутником был коньяк. Минуту назад Элеонора стояла у самой кромки моря и теплая, приятная вода щекотала ее ступни. Она была вся в белом. И все вокруг — было таким светлым, таким дорогим. Шатер на пляже, стулья, стол, хрустальные бокалы, цветы в вазе. И, конечно же, песок и прозрачная вода, спокойное небо, — были намного дороже яств и напитков, но этого два путешественника не понимали.
— Я вот думаю, — Громкий сидел на стуле. — Если в море не окунешься, то не испытаешь страха, а с другой стороны — не узнаешь, что это такое. Вода! Если так и стоять на берегу, конечно, будешь в безопасности, но почувствуешь ли вкус… Стоит рискнуть?
— Я смотрю, коньяк и на тебя подействовал.
Это было их первое путешествие. Единственное. Десять дней рая на земле.
— Ты ведь любишь меня больше предыдущих дам?
— Все женщины об этом беспокоятся. А меня просто выворачивает от этих вопросов. Не стоит. Посмотри, мы в таком месте. Чудесном. Кто бы еще тебе показал эти красоты! Понаблюдаем молча.
Элеонора замолчала, не стирая улыбку с лица.
Она беспрекословно терпела унижение и старалась не замечать. А причина скрывалась во всем том, что ее окружало. Богатство и деньги. Роскошь.
Элеонора — самая красивая героиня в этой истории. И ее больше всех жаль.
Она родилась в такой семье, которая с раннего детства обязывала соответствовать. Ее мать — известная актриса, покорившая подмостки Парижа. Бабушка — великая, гениальная, неповторимая, выдающаяся. Театральный режиссер и сценарист. А кроме того бабушка, которую звали тоже Элеонора, завоевала не одно мужское сердце.
Элеоноре досталась только красота. Никаких способностей она не имела, никаких достижений на ее счету не было. Она пользовалась лишь одним даром — непревзойденная внешность. И не всегда обращала внимание на мораль. Жизнь завела в маленький, провинциальный городок, где спасительный круг ей бросил Виктор Леопольдович.
Они сидели на балконе спустя два дня отпуска. Закат. Нежный ветер. Долгожданная прохлада.
— Тебе их не жаль?
— Что?
Громкий не понял, он наблюдал за птицами, парившими над морем, застывшим на горизонте. И птиц ему не жаль.
— Этих людей, которых ты обманываешь…
— Бизнес — это большой обман. — Он усмехнулся.
— Не твоих партнеров, а тех… Других.
— Не лезь в чужие дела, — резко и грубо отрезал он. И даже бокал, завсегдатай в его руке, затрещал.
— Просто по-человечески. Это вопрос, а не провокация. Не бойся.
— Жаль? — он смягчился и откинулся на кресло. — Этих щенков? Без роду и племени? Люди! Назвала тоже… Они не достойны жалости! А я буду жалеть?
— Это ведь стечение обстоятельств…
— Что?
— Они не виноваты. Кто-то беден, кто-то богат…
— У меня была приличная семья, я получил прекрасное образование, воспитание и стал человеком. Для таких как я, эта жизнь. И я беру все, не обращаю внимания на самое бестолковое — это жалость!
— Я задумываюсь… Правильны ли твои дела? Меня пугает, а вдруг будет наказание? Не земное, а высшее.
— К чему эти разговоры? Ты хочешь воззвать к моим чувствам? Воспитать благородство и милосердие во мне? Напомню, там, где я тебя нашел, безгрешных тоже не было.