Фусако выбрала этот путь ещё и потому, что надеялась увидеть Тайхо. «Пончики» где-то прячут его, а где — непонятно.
И Фусако представила себе: она бежит между домов, а навстречу ей ковыляет Тайхо. Опустив нос к земле, он ищет что бы поесть. «Тайхо! Тайхо!» — позовёт она его, и щенок бросится к ней.
«А может быть, Тайхо уже забыл обо мне? Может, поднимет голову, посмотрит на меня удивлённо и убежит? Нет, не мог он забыть меня. Я обязательно увижу Тайхо», — думает Фусако.
— Перестаньте, вам говорят! Почему вы мешаете девочкам? А ещё мужчины!
— А что вы прыгаете через верёвочку прямо посредине зала? Идите в угол и прыгайте там.
— Это вы идите! Нашли где баловаться! Мы первые захватили это место.
— Примите и нас прыгать.
— Не будете плутовать, примем.
В зале играет много ребят, и хотя на улице льёт дождь, здесь весело и шумно.
«Мальчишки, а прыгают через верёвочку с девчонками. И всё же хорошо им! Есть где собраться в дождливую погоду», — думает Фусако, стоя на камне под окном зала.
Возвращаясь с покупками, она услышала весёлые голоса, доносящиеся из дома, и решила заглянуть в окно.
«Ага, сам Таро прыгать взялся. Ха-ха! И подпрыгнуть-то не может. Толстый очень. Шлёпнулся и смеётся… Однако куда они запрятали Тайхо?» — думает Лягушонок.
«Пончики» так тщательно прятали щенка, что ребята никак не могли найти его, хотя искали по вечерам, незаметно пробравшись во двор.
В этот момент с чёрного хода в зал вошёл мальчишка по прозвищу Красная Майка. Он вёл на верёвочке Тайхо!
— Тайхо! Тайхо! — закричала Фусако. Забыв об осторожности, она встала во весь рост у окна.
— А, Лягушонок!
Мальчишки, игравшие в зале, разом повернулись к окну. И девчонки тоже.
Все уставились на Фусако.
Девчонки даже рты раскрыли от изумления.
Лягушонок мгновенно залилась краской, стала пунцовой, как варёный осьминог. Соскочив с камня, она бросилась наутёк.
— Тайхо! Это был Тайхо! — шептала она, оглядываясь, не бегут ли за ней «пончики», но никто следом не бежал. — Ну что это я припустила так, ведь никто за мной не гонится…
Лягушонок остановилась и неприязненно посмотрела на многоэтажные дома. «Пончики», растворив окно и высунувшись из него, красные от натуги, выкрикивали что-то обидное.
— Там был Тайхо! И он посмотрел на меня, когда я позвала его. Помнит, значит, ещё! — шептала Лягушонок, позабыв даже раскрыть зонт.
Когда Лягушонок вернулась на Гору-за-храмом, из пещеры доносилась весёлая песня:
— Эй, ребята! Я видела Тайхо! — закричала она радостно.
И вдруг песня в пещере оборвалась.
Лягушонок помолчала минутку, затем направилась к пещере. Не случилось ли чего с ребятами?
Глава восьмая
ОЧКАРИК МАЦУ ОБНАРУЖИВАЕТ ПОДЗЕМЕЛЬЕ
Не случилось ли чего? Может, несчастье какое? Встревоженная Фусако осторожно приблизилась к пещере, как вдруг оттуда стремглав вылетел Дзюн.
Грязное лицо его было бледным.
Они чуть было не стукнулись лбами.
Фусако ловко увернулась, откинув зонт, хотела спросить, что произошло, но мальчишки и след простыл — исчез в пелене дождя.
«Неспроста, однако, у него такое лицо! Может, кто-нибудь поранил себя?» — подумала Фусако и полезла в пещеру.
— …Нет, не может быть, — услышала она, — потому и послали Дзюна за фонариком.
— Дабо думает, это кротовая нора, а мне что-то не верится. Не может крот вырыть такую огромную нору. Я бросил камешек, а удара о землю не слышно.
— Ой, всё ещё сердце стучит! Каттян, достань поскорее мои очки.
Очкарик Мацу сидел на земле, весь грязный, растерянно моргая узкими близорукими глазами. Перед ним зияла большая чёрная дыра.
— Кажется, яма очень глубокая, Каттян… — сказала Фусако, ткнув в темноту зонтиком.
Всё началось с того, что Очкарик со всего маху воткнул мотыгу в землю, а она провалилась в пустоту, он и сам чуть было не свалился туда же. С минуту он сидел молча, с разинутым ртом, дрожа от страха, а когда пришёл в себя, обнаружил, что очки и мотыга улетели в яму.