— Да, мой отец там! — крикнул Роберт, жадно глядя на карту.
— И мы найдем его, где бы он ни был, мой мальчик, — заявил Гленарван. — Действительно, ничего не может быть логичнее толкования документа, сделанного нашим другом Паганелем, и надо без всяких колебаний идти по указанному им пути. Капитан Грант мог попасть в плен к многочисленному племени или к племени небольшому. В последнем случае мы сами его освободим. В первом же — разузнав о положении капитана, мы возвращаемся на восточное побережье, садимся на «Дункан» и достигаем Буэнос-Айреса. Здесь майор Мак-Наббс организует такой отряд, который справится со всеми индейцами аргентинских провинций.
— Правильно, правильно, милорд! — воскликнул Джон Манглс. — А я еще добавлю, что этот переход через материк безопасен.
— Безопасен и неутомителен, — подтвердил Паганель. — Сколько людей совершили этот переход, не располагая нашими возможностями и не имея перед собой, как мы, великой цели, их воодушевляющей! Разве некий Базилио Вильярмо не прошел в 1782 году от Кармен-де-Патагонес до Анд? А чилиец, судья из провинции Консепсьон, дон Луис де ла Крус, выйдя в 1806 году из Антуко и перевалив через Анды, не добрался ли через сорок дней до Буэнос-Айреса, следуя по той же тридцать седьмой параллели? Наконец, полковник Гарсиа, г-н Альсид д'Орбиньи и мой почтенный коллега доктор Мартин де Мусси — разве они не изъездили этот край во всех направлениях, совершив во имя науки то, что мы собираемся совершить во имя человеколюбия!
— Господин Паганель! Господин Паганель! — воскликнула Мери Грант дрожащим от волнения голосом. — Как отблагодарить вас за самоотверженность, которая подвергнет вас стольким опасностям!
— Опасностям? — воскликнул Паганель. — Кто произнес здесь слово «опасность»?
— Не я! — отозвался Роберт.
Глаза мальчугана сверкали и были полны решимости.
— Опасности! — продолжал Паганель. — Да разве они есть? И вообще, о чем говорить? Путешествие всего в каких-нибудь тысячу четыреста километров — ведь мы будем двигаться по прямой линии; путешествие, которое будет совершаться под широтами, соответствующими широтам Испании, Сицилии, Греции в Северном полушарии, значит, почти в таком же климате, наконец, путешествие, которое продлится не больше месяца. Да это прогулка!
— Господин Паганель, — обратилась к нему леди Элен, — значит, вы думаете, что если потерпевшие крушение попали в руки индейцев, им пощадили жизнь?
— Думаю ли я, сударыня? Но эти индейцы не людоеды! Отнюдь! Один мой соотечественник, знакомый мне по Географическому обществу, Гинар, провел три года в пампасах в плену у индейцев. Правда, он перенес там немало страданий, с ним плохо обращались, но в конце концов он вышел победителем из этого испытания. В этих краях европейца считают полезным. Индейцы знают ему цену и заботятся о нем, как о самом полезном животном.
— Итак, решено! — заявил Гленарван. — Нужно отправляться, и немедленно. Каким будет наш путь?
— Нетрудным и приятным, — ответил Паганель. — Вначале горы, потом отлогий восточный склон Кордильер, а дальше — гладкая равнина с травкой и песочком: настоящий сад.
— Посмотрим по карте, — предложил майор.
— Вот, дорогой Мак-Наббс. Мы выступим из той точки чилийского побережья между мысом Румена и заливом Карнеро, где тридцать седьмая параллель вступает на Американский материк. Миновав столицу Араукании, мы горным проходом Антуко перевалим через Береговые Кордильеры, причем вулкан останется в стороне, на юге. Затем спустимся по пологим склонам гор, переберемся через Рио-Колорадо и двинемся через пампасы к озеру Салина-Гранде, к реке Гуамини, к Сьерра — Тапальке. В этом месте проходит граница провинции Буэнос — Айрес. Перейдя ее, мы поднимемся на Сьерра-дель-Тандиль и продолжим наши поиски до мыса Меданос на побережье Атлантического океана.
Описывая маршрут предстоящей экспедиции, Паганель даже не потрудился взглянуть на лежавшую перед его глазами карту: он не нуждался в ней. Его четкая память, хранившая труды Фрезье, Молина, Гумбольдта, Мьерса, д'Орбиньи, не могла ни ошибиться, ни запутаться. Покончив с этой географической номенклатурой, Паганель прибавил:
— Итак, друзья мои, путь наш прям. В месяц мы его закончим и будем на восточном побережье даже раньше «Дункана», если его хоть немного задержит в пути западный ветер.
— Стало быть, «Дункану» придется крейсировать между мысами Корьентес и Сан-Антонио? — спросил Джон Манглс.
— Именно так.
— А какой вы наметили бы состав нашей экспедиции? — спросил Гленарван.
— Самый малый. Ведь наша цель — разузнать, что с капитаном Грантом. Мы же не собираемся сразу вступать в бой с индейцами. Я думаю, пойдет лорд Гленарван — он, разумеется, будет нашим предводителем; майор, который, конечно, никому не согласился бы уступить свое место; ваш покорный слуга Жак Паганель…
— И я! — крикнул юный Грант.
— Роберт! Роберт! — остановила его сестра.
— А почему бы и нет? — возразил Паганель. — Юноши закаляются в путешествиях. Итак, мы четверо и трое матросов с «Дункана»…
— Как, — спросил Джон Манглс Гленарвана, — а меня вы не берете?
— Дорогой Джон, мы ведь оставляем на борту яхты наших пассажирок, то есть самое драгоценное для нас на свете. Кто лучше может о них позаботиться, чем преданный капитан «Дункана»!
— Так, значит, мы не сможем пойти с вами? — сказала леди Элен. Взор ее затуманился грустью.
— Дорогая Элен, — ответил Гленарван, — наше путешествие должно совершиться в кратчайший срок. Мы расстаемся не надолго, и…
— Да, друг мой, я понимаю вас, — промолвила леди Элен. — Поезжайте, горячо желаю вам успеха!
— К тому же это даже не путешествие, — заявил Паганель.
— Что же это такое? — спросила леди Элен.
— Да просто переход. Мы совершим его, как совершают путь земной все честные люди, творя добро по мере сил. Transire Benefaciendo [43]— вот наш девиз.
Этими словами Паганеля спор закончился, если спором можно назвать разговор, все участники которого держатся одного мнения. В тот же день начались приготовления к экспедиции. Решено было держать их в строжайшей тайне, чтобы не привлечь внимания индейцев.
Отъезд назначили на 14 октября. Когда речь зашла о том, кто из матросов отправится, все они предложили свои услуги. Гленарван не знал, кого выбрать, и, не желая обидеть никого из этих славных малых, решил бросить жребий. Так и было сделано. Повезло помощнику капитана Тому Остину, силачу Вильсону и Мюльреди, который, пожалуй, мог бы состязаться в боксе с самим Томом Сайерсом.
Гленарван проявил исключительную энергию в этих приготовлениях. Он желал завершить их в назначенный день и добился этого. Не менее энергично, чем Гленарван, действовал Джон Манглс. Он спешил запастись углем, чтобы немедленно выйти снова в море. Джону хотелось прибыть на аргентинское побережье раньше путешественников. И вот между Гленарваном и молодым капитаном возникло настоящее соперничество, и оно, конечно, послужило на пользу дела.
14 октября в назначенный час все были готовы. В момент отплытия пассажиры яхты собрались в кают-компании. «Дункан» уже снимался с якоря, и лопасти его винта будоражили прозрачные воды бухты Талькауано. Гленарван, Паганель, Мак-Наббс, Роберт Грант, Том Остин, Вильсон и Мюльреди, вооруженные карабинами и кольтами, готовились покинуть яхту. Проводники и мулы ждали их у конца бревенчатого мола.
— Пора, — вымолвил наконец лорд Гленарван.
— Ну, отправляйтесь, друг мой, — стараясь сдержать волнение, ответила леди Элен.
Лорд Гленарван прижал ее к груди. Роберт бросился на шею сестре.
— А теперь, дорогие друзья, — воскликнул Паганель, — покрепче пожмем на прощанье друг другу руки, чтобы это рукопожатие чувствовалось до самой нашей встречи на берегах Атлантического океана!
Это, конечно, было невозможно. Однако некоторые обнимались так горячо, что пожелание почтенного ученого могло, пожалуй, и осуществиться.
Все, кто оставался, снова поднялись на палубу, а семеро путешественников покинули «Дункан». Вскоре они высадились у набережной. Маневрировавшая в это время яхта подошла к ней ближе чем на полкабельтова [44].