Эта бумажка имела такой вид:
— М-да… — промычал майор. — Нельзя сказать, что это вполне ясное письмо.
— Однако, — заметил капитан, — записка написана человеком, хорошо владеющим английским языком.
— Это вне сомнения, — ответил Гленарван. — Слова «sink», «aland», «that», «and», «lost» — невредимы; «skipp», очевидно, означает «spipper» — шкипер, а соседние две буквы «Gr» — видимо, начало фамилии этого шкипера.
— Добавим сюда ещё не возбуждающие сомнений толкования слов «monit» и «ssistance»[7].
— Это уже не так плохо! — воскликнула Элен.
— Но тут не хватает целых строк! — возразил майор. — Как узнать название погибшего судна и место крушения?
— Узнаем! — уверенно сказал Гленарван.
— Без сомнения, — подтвердил майор, всегда соглашавшийся с мнением собеседника, — но как?
— Дополнив один документ другими!
— Так скорее же приступайте! — взмолилась Элен.
Второй клочок бумаги был попорчен больше, чем первый. На нём уцелели только несколько отдельных слов, расположенных таким образом:
— Это написано по-немецки! — воскликнул Джон Мангльс, посмотрев на документ.
— Тогда переведите нам содержание записки.
Капитан изучил документ и затем сказал:
— Прежде всего, мы имеем здесь дату происшествия: «7 Juni» — значит 7 июня. Сочетав это с цифрой «62» из английской записки, дату катастрофы можно установить совершенно точно: 7 июня 1862 года.
— Великолепно! — воскликнула Элен. — Продолжайте, Джон.
— В той же строке есть сочетание букв «Glas». В английской записке в этой же строке есть конец этого слова: «gow». Значит, речь идёт о судне, приписанном к порту Glasgow — Глазго.
— И я так думаю, — вставил майор.
— Второй строки в немецкой записке вовсе нет, — продолжал капитан, — но зато третья содержит два важных слова: «zwei», что значит два, к «atrosen» — неполное «Matrosen» — матроса.
— Следовательно, — сказала Элен, — речь идёт о капитане и двух матросах?
— Весьма возможно, — подтвердил Гленарван.
— Признаюсь, — продолжал капитан, — что следующее слово — «graus» — меня смущает. Не знаю, как перевести его. Может быть, оно станет более понятным после ознакомления с третьим документом? Что касается двух последних слов — «bringt ihnen», то объяснение их не представляет никакого труда. Дословно они означают: «принесите им», в сочетании же со словом «assistance» из английского документа они составляют связную фразу: «окажите им помощь».
— Да, это ясно, — сказал Гленарван: — «окажите им помощь»! Но где же находятся эти несчастные? До сих пор мы не встретили никакого указания на место происшествия. Откуда мы узнаем, где произошла катастрофа?
— Будем надеяться, что французский документ окажется более ясным! — воскликнула Элен.
— Посмотрим французскую записку, — ответил Гленарван. — К счастью, мы все знаем этот язык, так что чтение нас не затруднит.
Вот точная копия французского документа:
— Тут цифры, господа! — воскликнула Элен. — Глядите, тут есть цифры!
— Давайте делать всё по порядку, — оказал Гленарван. — Начнём с начала и одно за другим восстановим значение каждого слова. Из первой строки ясно, что речь идёт о трёхмачтовом судне. Название его — «Британия»: это ясно из сличения этой записки с английской. Из двух следующих слов: «gonie» и «austral» понятно только второе[8].
— Вот это уже ценное указание, — заметил Джон Мангльс. — Значит, крушение произошло в южном полушарии!
— Этого ещё мало, — возразил Мак-Набс.
— Продолжаю, — сказал Гленарван. — Слово «abor» — корень глагола «aborder» — приставать! Эти несчастные пристали к какому-нибудь берегу. Но к какому? «Contin…» Не к континенту ли? «Cruel» — жестокий…
— Тут есть слово «жестокий»? — вскричал Джон Мангльс. — Тогда мне понятно, что значит обрывок слова «graus» в немецком тексте: это «grausam» — жестокий!
— Идём дальше! — воскликнул Гленарван, любопытство которого разгорелось до крайности, по мере того как выяснялся смысл этих полуистертых отрывочных слов. — «Indi…» — как это понимать? Не попали ли они в Индию? А тут непонятно «ongit…» Ага, «longitude» — долгота! А вот и широта — 37°11′ Наконец-то у нас есть одно совершенно точное указание!
— Да, но долготы нет! — вставил майор.
— Надо уметь довольствоваться малым, дорогой майор, — возразил Гланарван. — Знать точно широту — не так уж плохо! Несомненно, французский текст самый полный из всех. Так же несомненно, что каждая из записок представляет собой дословный перевод двух других, ибо во всех трёх одинаковое количество строк. Поэтому нужно объединить все три текста, перевести их на один какой-нибудь язык и тогда уже искать наиболее логичное, ясное и вероятное толкование.