Облик местности пока что не менялся. По-прежнему кругом цвели поля амарилий, фиалок, дурмана. Пернатые были представлены здесь цаплями, совами, певчими дроздами и нырцами.
Отряд почти не встречал на своём пути туземцев. Редко-редко мимо путешественников, как тень, проскальзывали гуассосы[27], вонзая в окровавленные бока своих лошадей огромные шпоры, привязанные к босым ногам. Не у кого и негде было навести необходимые справки. Гленарван, однако, мирился с этим. Он говорил себе, что индейцы, взявшие капитана Гранта в плен, несомненно, отвели своего пленника на противоположную сторону Андов. Следовательно, поиски могут увенчаться успехом только в пампасах, не раньше. Надо было вооружиться терпением и подвигаться вперёд безостановочно и быстро.
Утром 17-го числа отряд выступил в обычный час и в обычном порядке. Этот порядок труднее всего давался Роберту, который всё время пытался обогнать мадрилу. Гленарвану приходилось строго окликать его, чтобы заставить мальчика вернуться на своё место в строю.
По мере продвижения отряда местность всё более утрачивала равнинный характер; появились складки, указывающие на близость гор; землю изрезывало множество речек и ручьёв с бурным, стремительным течением.
Паганель часто заглядывал в карту. Если какой-нибудь ручеёк не был нанесён на неё, кровь географа вскипала, и возмущению его не было предела.
— Ручей без названия, — восклицал он, — это всё равно, что человек без прав гражданства: он не существует для географии!
Он отмечал их на карте и тщательно выписывал только что придуманные пышные испанские названия.
— Какой язык! — не переставал он восхищаться. — Какая звучность, какая торжественность! Это металлический язык! Я убеждён, что он состоит из семидесяти восьми частей меди и двадцати двух частей олова, как лучшая бронза, идущая на отливку колоколов.
— Как идут ваши занятия? Успешно? — спросил его как-то Гленарван.
— Конечно, дорогой сэр. Ах, если бы только не произношение! Оно портит всё дело!
И в ожидании лучших времён Паганель дорогой, не щадя глотки, старался справиться с трудностями испанского произношения, не забывая при этом делать и географические наблюдения. В этой области он был необычайно силён и не имел соперников. Если Гленарван обращался к катапацу с вопросом насчёт какой-нибудь местности, он всегда опережал ответ проводника, и тому оставалось только с удивлением смотреть на географа.
В этот день, 17-го, около десяти часов утра, отряд пересёк какую-то дорогу.
Гленарван спросил катапаца, что это за дорога. Ему ответил Жак Паганель.
— Это дорога из Юмбеля в Лос-Анжелос.
Гленарван посмотрел на катапаца.
— Совершенно верно, — сказал тот и, обращаясь к географу, добавил: — Вы, очевидно, путешествовали уже по этим местам?
— Разумеется, — ответил Паганель.
— На муле?
— Нет, сидя в кресле.
Катапац не понял и, пожав плечами, вернулся на своё место во главе отряда.
Около пяти часов пополудни экспедиция сделала привал в неглубоком ущелье в нескольких километрах от города Лоха.
Эту ночь путники провели у подножья сьерр, первых ступеней огромного хребта Кррдильеров.
Глава двенадцатая
12 000 футов над уровнем моря
До сих пор переход через Чили не представлял никаких трудностей. Но, начиная с этого места, отряду предстояло испытать все препятствия и опасности, с какими обычно связано восхождение на высокие горы. Здесь должна была начаться ожесточённая борьба с природой.
Перед выступлением в путь пришлось решать очень важный вопрос: какой избрать перевал через Анды?
Первым долгом этот вопрос был предложен катапацу.
— Я знаю только два доступных перевала в этой части хребта, — ответил он.
— Перевал Арика, — спросил Паганель, — открытый Вальдивиа Мендосой?
— Правильно.
— И перевал Виарика, находящийся южнее?
— Да.
— Так вот, друзья мои, — продолжал географ, — у обоих этих перевалов тот недостаток, что они заставят нас уклониться от прямого пути: первый — к северу, а второй — к югу.
— Можете ли вы порекомендовать нам третий проход? — спросил майор.
— Конечно, — ответил Паганель: — перевал Антуко, расположенный на вулканическом склоне под тридцатью семью градусами тридцатью минутами, то есть едва в полуградусе в стороне от нашего пути. Он находится на высоте шести тысяч футов.