— М-м-м-м! — У мышей потекли слюнки. — Французское лакомство!
— Сыр с плесенью каждый день не едят, — прошапкала бабушка. — Им лакомятся в особо торжественных случаях. А что мы будем есть сейчас?
— Не беспокойтесь, мама, — заверила мама-мышь. — Завтра в дом вселяются люди. Приличная семья: папа Лопушайло, мама Лопушайло и двое младших Лопушайлов. Они привезут с собой достаточно еды, с ними мы не пропадём.
И ещё долго мыши бродили по новой норе, заглядывая во все закоулки:
— Эта дверь ведёт в людской погреб…
— А эта — на людскую кухню…
— Глядите-ка, глядите-ка, здесь выход в огород!
— А тут по коридору налево — прямиком под куст смородины!..
Чудесно, чудесно. Лучше не придумаешь. Для полного счастья оставалось лишь дождаться приезда «верхних жильцов» — людей. Они наполнят кухонные шкафы всевозможными лакомствами, погреб — мешками с мукой, крупой и картофелем, а сердца мышей — благодарностью.
Весь следующий день людей ожидали с большим нетерпением. Папа то и дело поглядывал на часы. Очень точные, фирмы «Сейко», подвешенные за сломанный замочек на гвоздик в гостиной.
Прошло утро и прошёл полдень.
Лиза с мамой несколько раз ходили в сад и приволокли оттуда несколько салатных листов. А в бутылочку с надписью «имодиум» поставили пышный букет маргариток — новое жилище украсилось цветами. Маргаритки хотели поставить и в «верхние покои» — пустую гостиную для людей. Но не нашли нужной посуды — и пук цветов воткнули прямо в щель оконной рамы. Так полагалось. Соседей-новосёлов надо встречать приветливо.
Люди прибыли только к вечеру, когда мыши ужинали при свечах. Из салатных листьев сделали салат, а свечи порезали на шестнадцать аппетитных частей — для папы, мамы, бабушки с дедушкой, Лизы с Максом и остальной малышни.
Вот тогда-то и грохнуло!
И вздрогнул потолок! А бутылочка с надписью «имодиум» перевернулась — и маргаритки шмякнулись на пол.
Папа, потирая лапки, выскочил в коридор и с быстротой хорошего спортсмауса (папа в молодости был спортсмаусом) добрался до наблюдательного пункта на террасе.
Бумм… трррах!..
Перед открытой калиткой ревел огромный фургон. В распахнутой пасти его стоял человек в зелёном комбинезоне, махал руками и кричал:
— Поднимай… Хватай… Пошёл! Боком, боком давай!
Несколько носильщиков — тоже в зелёных комбинезонах — выгружали из фургона большие картонные коробки.
— Осторожно! Осторожно! — скакал вокруг человек в синей джинсовой куртке и квадратных очках. — Там стекло!
Папа Лопушайло, догадался папа Мышайло. И с симпатией оглядел нового соседа. Папа Лопушайло был толстеньким и гладким — видно, любил покушать. Это было хорошим знаком.
Двое носильщиков протаскивали через калитку пузатый шкаф.
— Осторожно, ступеньки! — предупредил папа Мышайло, обеспокоенно всплеснув лапками. Но его никто не расслышал — такой стоял грохот.
Шкаф благополучно затащили в дом.
За ним из пасти фургона выполз диван — важный, бархатный, ярко-пунцовый. За ним, встав на бок, протиснулась широкая кровать. За нею — ещё три кровати поскромнее. Два ярко-пунцовых кресла в тон дивану. Шесть связанных между собой (и потому выглядевших несколько сконфуженно) ярко-пунцовых стульев. Ещё множество громадных коробок с непонятным содержимым. И, наконец, кухонная мебель — белый, как айсберг, холодильник, аппетитная плита (это парадокс: плита несъедобная, но почему-то выглядит аппетитно) и разной величины кухонные шкафы.
«Хорошие шкафы, — мысленно одобрил папа Мышайло. — Большие. И вместительные…» Он был очень доволен. Он был более чем доволен. Ему даже захотелось пожать папе Лопушайло лапу. Но, к сожалению, слишком велико было расстояние от террасы до калитки.
Бумм… трррах!..
Выгрузка продолжалась долго. Последним выкатился велосипед — худой, спортивный — и, недокатившись до крыльца, обессиленно прислонился к стене сарая.
Вот, кажется, и всё. Двери фургона захлопнулись. Люди в комбинезонах залезли внутрь, машина дрогнула и попятилась, отъезжая…
Папа Мышайло отряхнул лапки и послал чудесную улыбку всей своей мышиной семье, сгрудившейся у подвального окошка.
В этот момент из дальнего конца улицы послышался шум мотора.
У ограды затормозил белый автомобиль. Дверца распахнулась, и из машины вылезла женщина в обтягивающих джинсах и с объёмистой корзинкой в руках. А с заднего сидения спрыгнули мальчик в штанах до колен и девочка в длинном сарафане.