Тролль шлёпнул лапой по полу и загоготал ещё громче:
— Можете брать смело! Если я вам говорю, что дети ничего больше никогда не захотят, то, значит, это так!
Он подпрыгнул к прикраватному столику, схватил ватрушку и горсть конфет и вывалил всё перед мышатами. Лиза и Макс переглянулись.
— Ну, если вы так убеждены…
— Так, так, именно так! — Схватив хозяйственный носок, захваченный мышатами лишь для вида, он принялся запихивать туда сладости.
— …не откроете ли нам причины столь твёрдой своей убеждённости?
Бросив носок, тролль уставился на мышат. Белки выпученных глаз дрожали, как у безумного.
— Охотно. Посмотрите на детей.
Мышата посмотрели на спящих девочку и мальчика. В слабом свете торшера лица их казались бледно-жёлтыми, носики острыми, а щёки запавшими. Дети тяжело дышали и постанывали во сне. Нет, вид у них был очень, очень плохой. Такой плохой, что мышатам тоже стало немножко плохо.
— Что с ними? Они больны? — сипло выговорила Лиза. Сердце её сжалось, а в глазах защипало.
— Не то слово, — ощерился Проклятий Бестиевич, — не то слово. Они при смерти! Ещё два, самое большее три дня — и они закроют глаза. Навсегда!
Тоненько хихикая, он потёр липкими лапами.
Это было ужасно. Некоторое время мышата стояли молча, не в силах что-либо сказать. Всё оказалось правдой — все их предположения, всего два часа назад выглядевшие просто детективной игрой. «Семейное проклятие», больные мальчик и девочка, мама Лопушайло, не замечающая, как болезнь скачет по койкам детей… В горле у Лизы стоял ком, а глаза заполнились слезами, которые она изо всех сил старалась сдержать. Лапы Макса сжимали острую канцелярскую скрепку.
— И… и… как же это так получилось? — выдавила из себя Лиза.
— Глядите! — Тролль прыгнул на одеяло девочки. Распростёр над лицом спящей тонкие липкие ладони и зашевелил длинными пальцами.
Тотчас девочка закашляла и застонала.
— Что? Что? Я иду!.. — Вскочив с кресла, мама бросила вязание и опустилась перед кроватью дочери на колени.
Мышата вздрогнули: знала бы она, что сидящий на груди её ребёнка монстр почти касается её волос своими когтистыми лапами!
Но мама не видела монстра. Схватив с прикроватного столика лекарство в бутыли, она отсчитала несколько капель в стакан с чаем и поднесла к губам дочки.
— Выпей, выпей, это тебе поможет…
— Хе-хе… тренди-бренди! — Проклятий Бестиевич спрыгнул с кровати. — Не поможет ни на грамм! Лекарство способствует лишь крепкому сну. Но не излечивает саму болезнь. От МОЕЙ болезни не излечивает ничто! Ну что, малявки, — осведомился он, — как впечатление?
Дальше стоять как истуканы было нельзя. Спрятав подальше канцелярскую скрепку и сделав сладкие мордочки, мышата запищали:
— Восхитительно!
— Поразительно!
— Что же вы раньше скрывали от нас ваш талант?
— А что вы ещё умеете делать?
— Признайтесь, вы умеете проходить сквозь стены?
— А ходить по потолку?
— И почему вы решили заразить детей только сейчас?
— Ну что вы, ну что вы, — таял польщённый Проклятий Бестиевич, — то не талант, то лишь скромное моё назначение. Одни тролли насылают одну болезнь, другие — другую… Каждый — свою. Я уничтожил так немало членов этой семьи. В случае с детьми мне мешал лишь кот. Этот разбойник, этот кровопийца… был неподвластен мне все эти годы. С самого рождения детей кот ночевал в детской спальне на полу. И когда бы я ни приходил — а приходить я мог, как все тролли, только ночью — он всегда был тут как тут. Что мог бы сделать я один? Наслать на кота болезнь? Но это умение мне было дано лишь против семьи Лопушайло. Кот был хитёр и изучил мои сильные и слабые стороны за многие годы. Одного не взял он в расчёт. Вас. Моих маленьких шустрых мышат, так ненавидящих котов…
В порыве благодушия Проклятий Бестиевич пригласил обоих к себе в гости. А может, сами Лиза и Макс напросились на чай с пряниками. Так или иначе, четверть часа спустя все трое сидели на кухне пустого дома, что напротив. Пили чай, заедали пряниками и кусочками сыра, что тролль отыскал в шкафу опустевшей лопушайловской кухни.
— Что я люблю, — делился тролль, — так это сыр с плесенью. С настоящей плесенью. Да ещё трёхлетней давности… Французский деликатес! Помню, лет двести назад, когда я ещё не занимался Лопушайлами, а служил проклятием в одной французской семье…
— Кстати, о проклятии, — «вспомнил» Макс. — А где Одиссей?
— Кот в надёжном месте, — сообщил тролль. — В кладовой.
И ткнул когтём в дверцу в стене.
— Как, прямо там? — «всполошилась» Лиза. — Надеюсь, он заперт?