Если честно, ментор и понятия не имела, по какому принципу обучались другие трибуты, да и обучались ли они вовсе. Вряд ли кому-то удалось натренировать ленивых, гадких, мерзких и капризных детишек, с которых буквально сдували пылинки всю жизнь. И именно таких ожидала увидеть Энни. Но как же чертовски она ошибалась. Нет, врученная ей парочка особенно не отличалась от тех ребят, какой она сама была всего несколько лет назад, и кои окружали ее на предыдущих играх, да даже просто на улице. Но такими дети Капитолия просто не должны быть. Или у нее просто ложные представления?
— Надеюсь, вы готовы к возвращению на Родину, — слегка нервным движением накинув пиджак, Финник пронзительно взглянул на трибутов, впервые за эту долгую неделю находившихся в одном помещении.
— Сплю и вижу то, как вокруг меня будут крутиться стилисты, — Алан старался сдерживать все свои эмоции, иногда постукивая пальцами по предплечью. Сейчас там остался только легкий шрам, который постепенно должен будет исчезнуть — современная медицина способна творить чудеса.
— Хотя бы сейчас не выпускай свои шуточки, — Изабелла была напряжена: она отказывалась от тренировок вместе с Аланом не потому что не хотела видеть его, а потому что она боялась. У нее даже получилось добиться переселения в соседний домик — благо, Энни было легко уговорить, а рана на пояснице послужила лишь очередным аргументом.
Оба трибута решили умолчать о том, что произошло на ночной тренировке.
— А сейчас какое-то иное время? Или тебя вновь что-то не устраивает? Оскорбил? Ох, прости меня, Голубоглазка, — язвительно ответил Алан. Он одновременно и злился, и радовался, и хотел вернуться туда, в Четвертый Дистрикт. Вся та неделя прошла слишком быстро, неправильно, и ему было ужасно обидно за потраченные все же впустую дни. За это время парень словно разучился понимать свою подругу, а все те года, проведенные вместе, просто канули в Лету.
— Просто не ухудшай все, — еле слышно произнесла Изабелла, и Алан успел заметить блестящую слезу на ее щеке, прежде чем поезд поместился в кромешную тьму.
Лучше бы тень никогда не исчезала. В глубине души Алан надеялся на то, что долбанные горы обрушатся на злосчастный поезд, угробив его. Было уже глубоко плевать — последние капли чувств растворялись в ледяном, закаленном и забитом сердце. Олфорду даже не хотелось пытаться испытывать что-либо — за неделю эти попытки полностью были уничтожены.
— Ну же, ведите себя подобающе, — на этот раз голос Селины резал уши еще больше, а неловкие подталкивания вызывали желание сломать этой «мадам» руки.
Вагон вновь налился светом, от чего Изабелла невольно зажмурилась, успев смахнуть так не вовремя начавшие капать слезы. Нет, она не бежала к окну махать восхищенным зрителям, не заглядывалась на величавый Капитолий. Девушка продолжала стоять, опасаясь сделать малейшее движение. Слышались аплодисменты, восторженные крики, свист. Неужели ничего не поменялось с момента последних игр?
«Изабелла Хогарт и Алан Олфорд! Четвертый Дистрикт!», — разнеслось по вокзалу. Еще немного, и подростки будут сражаться на Арене, цепляясь всеми силами за возможность выжить. Кто бы мог подумать об этом всего пару месяцев назад, спокойно веселясь на вечеринках?
— Вы дружили много лет, так что, давайте, хотя бы изобразите эту дружбу! — продолжала пищать Селина, все подталкивая и подталкивая подопечных к выходу. — Плечи назад, грудь вперед, давайте, смелее. Вы уже должны начинать нравиться жителям Капитолия! Им вас еще спонсировать… Понятно?
— Понятно, — Изабелла сделала шаг, вздрогнув от обилия камер и слишком сильного шума. Девушка впервые шла по родным улицам не как обычный мирный житель, а в роли будущего трибута, который, вероятнее всего, погибнет.
— Сколько же их тут, — недовольно прошептал Алан, как-то на подсознательном уровне закрываясь ладонями от камер, старающихся запечатлеть каждый вздох парня. Это никаким образом не понравилось Селине — легонько схватив подопечного за локоть, она вынудила его выпрямиться и не давала отворачиваться от камер.
Изабелла же, наблюдая за самоуверенными движениями Финника, старалась себя вести примерно так же. Немного придя в себя, она уже вовсю посылала воздушные поцелуи и, добродушно улыбаясь, пожимала руки капитолийцам. Рыжеволосая голубоглазая милая девочка — это ли не яркий образ любимца Игр Капитолия? И, как бы то странно не было, этот ход начинал работать заранее.
В Хогарт уже влюблялись.
***
— А не идти бы вам к черту? Кто туда будет мне лезть? Руки бы вам вы… — закусив губу от боли в последний раз, парень был уже готов ударить своих недо-стилистов об стену, лишь бы из него перестали выдирать волосы и выщипывать брови. И как девушки терпят такое постоянно?
— Эй, парнишка, спокойнее, — заметив в дверях незнакомую девушку, Алан резко выпрямился, сумбурно начав искать руками белоснежную накидку, чтобы хоть как-то прикрыть оголенное тело, на что та только накрутила на палец красный локон и усмехнулась. — Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я голых парней не видела? Тем более, на твоем месте я даже бы гордилась.
— Ты… — опешив, Алан спрыгнул с кушетки, не спуская взгляда с ухмыляющегося лица незнакомки:
— Мишель. Меня зовут Мишель, и я твой стилист. А с твоей подружкой работает мой брат, Эрагон. Ответила на твои вопросы? — легким кивком указав в сторону выхода, Мишель протянула Олфорду халат. — Мы уже продумали ваш образ…и, знаешь… Я думала, ты будешь слегка более…дрыщавым? Ты меня приятно удивил.
— Сейчас не время для шуток, — образ стилиста одновременно и радовал, и огорчал Алана. На вид девушке было лет двадцать, ничем кроме ярко-красных волос и татуированной шеи она сильно и не отличалась от обычных людей: кожаная куртка, кожаные штаны, грубые ботинки и майка под цвет волос.
— Я смотрю, Иззи тебя поранила, — проведя пальцем по шраму, Мишель легонько усмехнулась, — не боишься татуировок? Так, ради…
— Ради эксперимента? Я не против. Да и при том, вряд ли у меня есть выбор, — закатив глаза, парень последовал из «палаты» за девушкой. Спустя несколько секунд они вдвоем оказались в большом зале, где, как ни странно, стояло только два кресла, и из огромного окна открывался вид на весь Капитолий.
Город переливался в закатном солнце. Скорее всего, парад вновь будут делать в ночи, освещая площадь сильнейшими прожекторами. Время суток давно перестало существовать в этом городе. Множество разноцветных, блестящих или же наоборот черно-белых зданий заливалось оранжевым светом, одновременно ослепляя и одурманивая.
Внизу уже готовились, слышалась какая-то ругань, рыдания — все не так позитивно, как надо было бы?
Капитолий опять возвращался в прежнее русло, полностью излечившись от ран революции. Словно ничего и не менялось — те же дома, улицы, даже люди. Постепенно менялся настрой, взгляды, поколение. Кто знает, что будет через десять, двадцать лет, когда про Игры будут вспоминать только в учебниках истории?
Алан невольно ухмыльнулся — он бы и не мог подумать, что некоторые из его одноклассников, мечтающие в последствии стать стилистами, сейчас готовились к Параду Трибутов в соседних помещениях? В одно мгновение рушились целые судьбы. Правда раньше на это капитолийцам было плевать. Неужели хотя бы сейчас на них обрушилась реальность?
— Что думаешь? — голос Мишель вырвал Алана из размышлений, — морской дистрикт…с этим можно хорошенько поиграть. Не так ли?
— Голыми нас не выкидывайте только, пожалуйста. Или не одевайте как рыб. А так — отдаюсь целиком и полностью в ваши руки.
— Не боишься воды? Если помнишь, Китнисс и Пит смогли привлечь внимание зрителей дешевой актерской игрой и запоминающимся пламенным видом. Даже не Пит… а Китнисс. Повезло же девчонке, а? Было бы куда интереснее смотреть на то, как она сжигает заживо.
— И ты против революции? - как-то не в тему заметил Олфорд, но снова сами слетели с его языка.
— Она бы произошла. Искали…сойку? Глупо. Она просто стала жертвой происшествий. Не она, так кто угодно. Думаешь, раньше не было таких «выдающихся личностей»? Были, только на них не заостряли внимания, — глубоко вздохнув, Мишель сложила руки на груди и откинулась к спинке кресла. — Все готовилось, тщательно разрабатывалось заранее. Не веришь — спроси Иззи. У вас ведь нет больше тайн друг от друга?