— Ну, — девушка усмехнулась, но ей не дал продолжить Алан:
— Точно бы на свою девушку поставила. Как без этого? Влюбленная дурочка, — закатив глаза, Олфорд откинулся к спинке скамейки, — хотя, Маргарет могла бы там всех парней перед собой на колени поставить….ну, или встать на колени перед ними, используя свой ротик получше любого оружия.
— Да как ты… — вспыхнула Марго, резко вскочив и недовольно хмыкнув, — ты хотя бы иногда соображаешь? Или так, говоришь все, что у тебя на уме? Придурок….
— А разве я не прав? — Алан тоже поднялся, взглянув на раскрасневшуюся Милсон. В его стиле было замечать малейшие детали, после чего вводить людей в неловкие положения. И сейчас он чувствовал Маргарет лучше остальных. — Солнышко, ты ведь заглядываешься на них, — уже шепотом добавил парень.
— Так, пожалуйста, хватит. Мне это надоело. Давайте хотя бы сегодня забудем все наши разногласия, прошу, — Изабелла умоляюще взглянула на русоволосого, — эти распри…хотя бы в последний день, когда мы, возможно, вместе…прошу вас. Забудьте про них. Давайте просто посидим вместе, наслаждаясь минутами спокойствия.
— Тем более, — Марго деловито поправила свою коротенькое платьице, словно и не заметив последнего замечания Алана, — сегодня мне исполняется шестнадцать лет. А в мой день рождения никто из вас четверых не должен грустить или ругаться. Мы еще давно об этом договаривались.
— Тебе-то везет. Вряд ли твое имечко будет в урне, — буркнул Куинси, но сразу же рассмеялся, — хотя, если бы оделась еще откровеннее, тебе вызвали бы чисто для того, чтобы станцевать ради поднятия настроения бедным мальчишкам…
— Какие же вы идиоты, все-таки, — наконец-то Изабелла все же окончательно расслабилась, залившись звонким смехом.
***
Площадь постепенно наполнялась шестнадцатилетними подростками. Сдача крови, охрана, несколько больших экранов по бокам у сцены, еле слышные всхлипы… все это было каким-то обыденным, не вызывающим особого порыва эмоций. Четверка друзей стояла у входа за преграду, пропуская вперед каких-то нездорово восторженных людей. Наверное, сейчас даже никто и не знал, что чувствовать и о чем думать. Вполне возможно, некоторые надеялись, что все это — лишь розыгрыш, который скоро окончится какой-нибудь шуткой.
Некоторые обнимали своих родителей, кто-то отдаленно в сторонке обсуждал наряд и того, кто же будет присутствовать на Жатве. Просачивались слухи, что сама Китнисс Эвердин соизволит приехать, вместе с Джоанной Мейсон — она была назначена распорядителем Игр. Неуравновешенная женщина, желающая отыграться на беззащитных детях за все страдания — не гениальное ли решение?
— Они такие смешные, — Алан рассмеялся, в очередной раз проведя большим пальцем вдоль шеи, когда на него посмотрел какой-то парень и быстро отвел взгляд.
— Не пугай их, дорогуша, а то до слезок доведешь детишек, — Джейдн схватил Алана за запястье и взглянул на часы, — скоро полдень. Что же, наверное, нам пора расходиться…
— Надеюсь, что все пройдет удачно, — заключив в объятия Джейдна, Маргарет глубоко вздохнула, закусив губу, — я вас всех очень сильно люблю и…
— Так, все, пошли уже, — предчувствуя очередную истерику, Изабелла легонько потащила Маргарет за собой, увлекая ее в толпу девчонок. Только одно распределение, между девушками и парнями… с экранов это все казалось куда более привлекательным, чем на самом деле.
Палящее солнце невероятно обжигало кожу, хотя, по идее, оно не должно было быть таким горячим. В горле все пересыхало, и голоса, посторонний шум постепенно уходили на второй план. В голове лишь стучало сердце, неприятно отдаваясь в ушах. Вот оно, время неприятного ожидания.
Хогарт невольно все сильнее прижималась к обнимающей ее сзади Марго, не спуская взгляда со сцены, где стояло несколько стульев, а так же ровно двенадцать стеклянных небольших столиков. Посреди — две урны, одна с голубыми конвертами, другая — с розовыми. Нетрудно было догадаться, для чего они предназначались. Минута, две, три… скорее, на грани истерики сейчас была не Маргарет, а сама Изабелла. Ей одновременно хотелось и кричать, и задыхаться, и рвать на себе одежду, закрыться дома и слушать успокаивающую музыку. Может, вернуться в прошлое, и остаться в нем навсегда.
Двенадцать.
Звон часов послужил своеобразным знаком. Резко все замолчали, и впервые была такая тишина, что, казалось, любой шелест листка, любой звук был бы оглушающим. Капитолий замер в ожидании зрелища. И среди этой тишины послышалось легкое цоканье каблучков.
Эффи Бряк.
— Здравствуйте, жители Капитолия! — ее звонкое щебетание пронеслось над всей площадью. Как ни странно, за приветствием последовали бурные аплодисменты, которые чудеснейшим образом разрядили накаляющуюся обстановку. Женщина же выглядела ровно так, как на Жатве семьдесят четвертых Голодных Игр. Только сейчас на ее лице не было ни капли неприязни — она вся светилась от счастья. — Чудесный, солнечный день. Не правда ли? И как же здесь много прелестных личиков! Все так и горят желанием узнать свое будущее!
Что же, я не хочу зря тянуть время. Сегодня вас будут встречать победители прошлых лет — Китнисс Эвердин, Финник Одэйр и Джоанна Мейсон!
Лишь только на сцену поднялся златовласый красавец, послышались бурные перешептывания. Он жив? Финник Одэйр жив? Любимец Капитолия, который им же был так нещадно растерзан, смог выбраться из ловушки смерти? Технологии, медицина…. Сейчас Жатва и правда принимала нереальный характер — то, чего не должно было быть, становилось реальностью.
Три победителя, прошедшие через множество сражений не на жизнь, а на смерть, отстоявшие интересы жителей Панема и несущие немалую роль в успешном завершении революции, сейчас произносили душераздирающие речи, при том наслаждаясь каждой секундой в роли Истинных победителей. В их руках была судьба подростков, они объявляли приговор.
Затем каждый из них, по несколько раз подходя к урнам, доставал конверты и аккуратно раскладывал их по столикам. Как ни странно, победители были полностью расслаблены и не чувствовали себя не в своей тарелке — они даже обменивались шутками, на которые так приветливо откликались жители. Напряженной обстановки словно и не существовало — она куда-то пропала, и сейчас будущие трибуты даже расслабленно болтали, иногда прислушиваясь к происходящему на сцене — а вдруг назовут их имя?
— Итак, имя первого везунчика… — Эффи деловито подошла к первому столику, после чего прокрутила в руках жгуче-розовый конверт и воспроизвела написанное. Еле заметный вскрик, после чего Изабелла краем глаза заметила, как перед ней расступались подростки, давая проход невысокой девчонке — когда-то Хогарт хорошо с ней общалась, но со временем это общение переросло во взаимонеприязнь. Как странно, Изабелла в глубине души была даже рада тому, что назвали именно эту девчонку.
Затем партнер, и снова, снова посыпались имена. Вскоре шесть человек, три девушки и три парня, стояли, нервно покачиваясь, у своих столиков и выдавливая неприятную улыбку. Наверное, именно сейчас до них доходило то, что будет дальше. Схватки, сражения, попытки понравиться остальным, состряпать из себя запоминающуюся личность — Игры на Выживание.
— Думаю, имя трибутов из четвертого дистрикта стоит произнести мне, — сладкий, завораживающий мужской голос пронесся над площадью, после чего последовал шелест открытия конверта. — Знаете, я даже нервничаю. Несколько лет назад я тоже стоял, надеясь на победу. Как же хорошо, что именно на тех играх удача мне улыбнулась, — Финник промолчал, создавая интригующую паузу. — Изабелла Хогарт!
Внутри девушки все оборвалось.
Последняя, еще цветущая надежда на то, что она услышала не то, что ей просто показалось… она увядала с каждой секундой. Изабелла постепенно начинала задыхаться, пытаясь глазами найти хоть кого-нибудь — как назло, сейчас все затуманилось, и девушка неосознанно сжималась, схватившись за голову.
Она погибнет.
— Изабелла, думаю, тебе надо… — Хогарт почувствовала легкое прикосновение к своим плечам. Конечно, Маргарет. Улыбающаяся. Улыбающаяся, черт подери, Маргарет, так расслабленно себя ведущая с начала Жатвы. — Тебя ждут.