— Иззи? — постучавшись, парень нервно переступил с ноги на ногу, и, не дождавшись ответа, вошел в комнату.
Изабелла спокойно лежала на кровати, ее глаза были слегка прикрыты, а на груди покоилась открытая книга. Наверное, девушка, стараясь успокоиться, зачиталась и уснула — это частенько с ней происходило. Алан даже не заметил, как легонько улыбнулся, прикоснувшись к руке мирно спящей девушки.
— Ч…что? — очнувшись, Изабель инстинктивно схватилась за шею и отодвинулась на дальнюю сторону кровати.
— Кажется, я не вовремя… — попытавшись начать разговор, Алан сел на край кровати. Он не знал, с чего начать, как бы мягче подойти к тому, о чем надо рассказать…. И как бы не обидеть девушку. — Для начала, прости. Я не хотел… оно само как-то вышло… Я тебя не сильно повредил?
— Все в порядке. Меня осмотрели доктора. Я тоже виновата — не надо было начинать…
В купе повисла неприятная тишина. Обоим хотелось что-то сказать, высказаться, но они боялись сболтнуть лишнего, чтобы вновь не произошло нечто, похожее на сцену в столовой.
— Я знал, что отправлюсь на Арену, — повернувшись к подруге, Алан набрал в легкие побольше воздуха, — знал и я, и Маргарет. Как и то, что отправят тебя.
Слова давались Алану с невероятным трудом, он старался как можно тщательнее обдумать каждое, чтобы они звучали не слишком грубо, но в то же время и значительно. А дрянной голос как назло дрожал: — Она мне все рассказала. После того, как мы переспали.
— Вы…что? Маргарет? Но… — Изабелла надеялась на то, что она ослышалась. Маргарет? Алан? Улыбка, спокойствие…все не могло быть настолько просто. Дышать опять становилось трудно, но на этот раз не от того, что кто-то пережал ей шею — в горле вновь образовывался комок и снова пустота, на этот раз отдающая болью в сердце.
— Переспали. Где-то после объявления о том, что будут Голодные Игры среди детей Капитолия. Она сама… — Алан постарался говорить как можно более безразлично. — И потом я попросил рассчитать все так, чтобы меня выбрали на Игры. Сама знаешь, терять мне нечего уже. А ты… прости, я… — парень попытался приблизиться к Изабелле, но та лишь покачала головой:
— Уходи.
— Изабель, я…
— Уходи.
Алан молча поднялся, и, стараясь не встречаться взглядом с подругой, вышел из комнаты, после чего Изабелла закрыла за ним дверь.
Она не хотела, чтобы Алан видел ее слезы. Она должна быть сильной и справляться со всем. И плевать, что два самых близких ей человека оказались предателями. Она не должна сейчас над этим размышлять. Может, ей просто пора бы научиться ненавидеть?
Жгучей, ярой, поглощающей и такой сладкой ненавистью.
========== Глава 3. Морской дистрикт ==========
Четвертый дистрикт…такой манящий, волшебный и даже немного запретный… как же давно жители Капитолия не бывали в нем? Запершись в своих стенах, где единственным развлечением были эти дурацкие игры, они медленно умирали внутри, даже не замечая того, сколько всего прекрасного скрывалось там, за этой каменной преградой.
Как бы глупо ни звучало, Изабелла впервые чувствовала себя свободной и живой.
Теплое море, омывающее ее голые щиколотки, словно обнимало девушку, пропитываясь первыми лучами восходящего солнца. Оно было сейчас по-особенному спокойно и прозрачно, ведь пока что ничто не смогло нарушить его вечный покой. Только изредка на берег выбрасывались воздушные зеленые водоросли и маленькие медузы: остатки после вчерашнего шторма.
Ровно как и море, Изабелла была спокойна, наслаждаясь теплыми лучами. Первым делом, выбравшись из постели, она побежала на берег, чтобы просто протянуть руки такому неомраченному солнцу, еще мягкому и только просыпающемуся, воскрешающему весь мир. Девушка не хотела больше ни о чем думать, не хотела вспоминать слов Алана, она желала одиночества наедине с природой. Забыть прошлый день, стереть свои вырывающиеся желания. Сколько Хогарт себя помнила, она всегда мечтала просто так выбежать на берег, почувствовать под ногами еще слегка прохладный песок, смотреть куда-то туда, за горизонт, слушая шум моря. И эта мечта сбылась. Только при каких обстоятельствах?
Что было, что будет — все равно, просто наслаждаться моментом, которому уже точно не повториться никогда. И эту возможность нельзя просто так упускать.
— Привет, ранняя пташка, — услышав голос Алана и легкое прикосновение к своему плечу, Изабелла испугано обернулась, но почему-то сразу легонько усмехнулась. Парень стоял, закатив джинсы и тоже смотря вдаль. Кажется, впервые за все это время Изабелла видела неподдельную, такую чистую и восхищенную улыбку на его лице.
— И тебе доброе утро, Алан, — выдохнув, прошептала Изабелла, — великолепный вид, не правда ли?
— Да… Знаешь, после того, как ты увидел море, можно спокойно и умереть. Особенно, на восходе или закате солнца. Я слышал, что тогда оно самое красивое и живое. Помню, когда я был маленьким, папа мне часто рассказывал про свои путешествия по дистриктам. Как ни странно, больше всех ему запомнился четвертый и…двенадцатый? Глупо, не правда ли? Хотя, вдруг он знал секреты, недоступные нам… — почему-то именно сейчас Алан вспомнил своего отца. Может, он просто боялся говорить о нем раньше, может, он старался всеми силами стереть все свое прошлое и памяти — но в этот момент слова лились сами, обнажая душу парня. — Знал бы он, что сейчас я буду стоять там, где, возможно, стоял мой отец. Только вот не как путешественник, а в роли трибута, который скоро может погибнуть.
— Ты раньше об этом никогда не рассказывал…твой папа правда много путешествовал? — стараясь перевести тему, Изабелла, легонько толкнула друга. — А давай ты как-нибудь мне расскажешь о нем побольше?
— Конечно, если будет время. Где-нибудь на арене, пока нас будут обстреливать стрелами или пытаться задушить, — Олфорд ухмыльнулся, вновь натянув маску безразличия. Ему было больно, невыносимо больно за то, что он не смог спасти отца, не смог его удержать здесь. Алан винил себя в его смерти, и об этом, естественно, не знал никто. Никто, кроме Изабеллы. Этой хрупкой рыжей девчонки, которую некое время назад Алан чуть было собственноручно не придушил, а потом разбил ей сердце на мельчайшие кусочки.
— Вечно ты моменты портишь, засранец, — рассмеявшись, Изабелла недовольно хмыкнула, — думаю, нам пора на тренировку.
— Я из-за всей этой ванили джинсы промочил, — Алан вышел на берег, после чего слегка потряс ногой, — думаешь, справишься с тренировкой? Ты никогда-то и оружия в руках не держала.
— Честно? Я не знаю, — Изабелла пошла в сторону тренировочной базы, — на самом деле я не понимаю, как буду на Арене. Я не смогу убивать. Не переношу вид крови. Это все будет для меня хуже Ада. Интересно, можно надеяться на то, что меня убьют просто так, без мучений? Тогда я принесу меньше страданий. Правда… достанется и тебе…
— Никакого пессимизма! Ты чему-нибудь научишься, я в этом просто уверен. Тем более, у нас должны быть отличные тренеры. Финник в свои четырнадцать смог победить, став любимцем Капитолия… хотя, скорее игрушкой и потаскушкой. Секреты? Конечно. Секреты… — Алан на мгновенье задумался, — однако зачастую они дороже бриллиантов.
— Ага, а вторым ментором будет Энни. Если честно, всегда хотела с ней познакомиться. Какая она в жизни? — несмотря на все то, что слышала о своем новом тренере Изабелла, девушка была совершенно иного мнения о несчастной женщине. Да, пускай любовь зла и слепа, но если Финник нашел в ней нечто прекрасное, то оно обязательно есть и видно нормальным, не одурманенным бредовым течением жизни капитолийцев людям.
— Она же сумасшедшая. А вообще, что может быть лучше двух чокнутых менторов? Ты слышала, что у Одэйра тоже помутился разум после восстановления? Ох, нам та-а-к повезло, — протянул Алан, закатив глаза. Нет, на самом деле ему было глубоко плевать на то, кто будет обучать его владению оружием. Он переживал за Изабеллу. Как же странно — такого парнишка никогда не испытывал.
— Ты о ней слишком плохого мнения, — буркнула Изабелла, остановившись около тренировочного центра, который представлял собой вытянутое прямоугольное здание, постепенно уходящее под воду. Оттуда лился голубовато-зеленый цвет, что означало и большое количество водных тренировок. Конечно, дистрикт, ассоциирующий себя с морем, и не научит своих трибутов быть повелителями моря? Глупо и наивно.