С диким треском с потолка обрушилась огромная балка. Няня успела сунуть Улу под кровать в тот момент, когда балка унесла её с собой, проломив пол и падая всё ниже. Дом раскололся на двое и под ним разразилась пропасть, глубокая, чёрная трещина. Земля простонала последний раз и всё затихло.
Аин выскочил из укрытия и побежал к кровати, под которой была Ула. Она сидела, опустив голову и прижимала к груди оставшуюся от няни руку. Она гладила морщинистую и такую тёплую кожу своей маленькой ладошкой и крупные слёзы падали одна за другой. Тишину нарушал только ветер, который врывался в разбитые окна и носился по комнате звеня осколками. Аин обнял её, остальные мальчики обступили их, спрятав в центре круга. Ледяной ветер трепал их белые ночные рубашки и их чёрные кудри, так и стояли они, обнявшись и склонив головы, пока в комнате не раздался громкий голос короля.
Земля тёмных небес
Около сотни людей сидели за столом в большом зале королевского дома. Долгожданный праздник Грибов превратился в поминки. Столы были полны праздничных блюд, но ели их молча. Где-то за стеной скрепил дом, который чинил себя после землетрясения, деревянные панели со скрежетом перекатывались по ржавым рельсам, закрывая бреши, в которые с воем врывался ветер. Король взял в руки гусли и вышел в центр зала, его крепкая фигура и твёрдый взгляд успокаивали. Он коснулся струн и зазвучала любимая мелодия гимна, народ ожил. Король стал петь и больше не было слышно скрипа дерева и скрежета железа.
Все стали подпевать королю, воздух в комнате стал двигаться быстрее и даже лампа разгорелась ярче, отбрасывая на стены глубокие тени как от костра. Дети сидели тут же за столом. Ула подняла опущенную голову, её черные глаза блестели точно, как у отца. Она пела, а по щекам текли слёзы.
Когда песня закончилась из-за стола встал здоровяк, в его глазах читалось беспокойство. Все вокруг поддержали его одобрительными возгласами, он смотрел на короля и ждал, король кивнул ему.
– Нас трясёт всё чаще, теперь не только в ночь полной луны, наша земля хрупкая и пористая как высохшая грибница, ещё одно такое землетрясение может прикончить нас всех. Эти новые трещины повсюду. Что с нами будет? Что нам делать?
Люди зашумели, крики и причитания наполнили зал. Король сел за стол рядом с детьми. Его сильный голос перекрыл все другие голоса, и в комнате снова стало тихо.
– Мы сегодня потеряли наших близких, когда-то одна из таких трещин забрала мою жену. И я знаю, что вы все боитесь за тех, кто ещё жив. Я знаю, ведь у меня всё ещё есть мои драгоценные дети, и ради них я должен избавиться от страха. Страх убьёт нас раньше. Ведь разум бессилен пред ним, он делает нас слепыми и глухими. Так что не увидишь дороги, по которой идёшь, и не услышишь брата, зовущего на помощь. Избавимся же от него! Пусть он сгинет и тогда любовь укажет нам путь. Пусть сердце веселится, а лампа горит ярче от песен и смеха!
По залу прокатился одобрительный гул. Король обернулся к Уле.
– Ула спой нам!
В тишине зазвенел бубен, его перебил кимвал, затем кто-то взял барабан и стал отбивать ритм, и наконец прозрачный звук флейты собрал всех в одно целое и возникла музыка. Мужчины стали бить ладонью об стол, а женщины замычали в унисон мелодии. В центр зала вышла Ула, она посмотрела вокруг, её взгляд был мягким и спокойным, как и её ангельский голос. Она запела и лица людей осветили улыбки.
После праздничного шума в доме казалось особенно тихо, только с кухни доносились женские голоса и звон посуды. Король сидел у окна в опустевшем зале, синий грибной свет освещал его красивый профиль. Брови были сдвинуты, глаза неподвижно смотрели в одну точку, тяжёлые думы омрачали его лицо. Ула шла по коридору и разглядывала большое желтое яблоко, пока не увидела отца, одного в пустом зале. Король тоже заметил её и лицо его посветлело, а руки раскрылись для объятий. Она запрыгнула к нему на колени и протянула яблоко.
– Смотри, как солнце!
Он прижал её к себе и провёл ладонью по её чёрным кудрям.
– Ты так чудесно пела, так порадовала всех, лампа никогда не горела ярче!
– Папа, что будет дальше?
– Мы найдём нам новый дом. Узнаем, что твориться в других гнёздах, кто-нибудь из братьев примет нас.