Она шла несколько часов, но, казалось, не двигалась с места, все силы уходили на борьбу с ураганом. Ноги перестали держать её, и она рухнула на рельсы. Веки отяжелели и держать глаза открытыми стало невозможно, она перестала бороться и закрыла их. Сознание полетело в чёрную пустоту, всё вокруг затихло, ветер и холод больше не беспокоили её. Вдруг что-то большое и тёплое опустилось рядом с ней, Ула открыла глаза, это был Ольф. Ула обняла его за шею, и он мягко поднял её. Он помчался по рельсам, а она прильнув к его спине, держалась за волчью шерсть из последних сил. Только теперь она поняла, что это не Ольф, этот волк был крупнее, а его шерсть была белой. Она вспомнила, как Ольф завыл, когда она уходила, и где-то вдалеке послышался ответный вой. Волк внезапно соскочил с рельс и побежал по топям, еле касаясь земли своими огромными лапами.
– Нам нельзя сворачивать, вернись обратно!
Волк и ухом не повёл, он бежал к гряде холмов, неподалёку от путей. Вскоре уже можно было различить пещеру, к которой он стремился. Ула прищурилась, казалось она видит человека у самого её входа. Оказавшись рядом, она спрыгнула с волчий спины и побежала на встречу тёмному, но такому знакомому силуэту. Она узнала его.
– Отец!
Ула подбежала и обняла его за ногу, как делала всегда, но нога была такой холодной. Всё его тело словно приготовилось к борьбе, лицо выражало гнев. Он застыл, как скульптура, искусно сделанная из куска гранита. Ула не могла поверить, она трогала холодный гладкий камень. Рядом лежал отцовский плащ с красной оторочкой и его заплечная сумка. Огромный белый волк завыл, наполняя болота своим протяжным и надрывным воем. Одна из этих жутких теней убила его, превратила в камень! Разом на Улу свалилась вся усталость этих дней, мысли стали путаться, невероятная тяжесть потянула её к земле. Она села, пытаясь осмыслить, что отца больше нет. Ей хотелось одновременно и убежать, и остаться здесь навсегда. Она смотрела на него, и думала о братьях, которые ушли сражаться, о матери, лицо которой она почти забыла, о гнезде, которое больше некому защищать. Отец погиб, пытаясь спасти их, так что она поднялась, его смерть не должна быть напрасной. Её бледное лицо больше ничего не выражало, но глаза сверкали как два тлеющих уголька, она подняла свою сумку и сумку отца, одела их крест на крест и подошла к белому волку.
– Полнолуние завтра, мне ни за что не успеть без тебя. Пожалуйста, отвези меня к вулкану, ведь если у нас с ничего не получиться, все погибнут.
Волк склонил свою громадную голову и улёгся на землю, позволяя Уле забраться к нему на спину. Новый тусклый рассвет встречал их, покрывая болота туманом. Они мчались сквозь него плавно и бесшумно, так что красные глаза, рыскающие повсюду, кажется вовсе не замечали их. Ула спрятала лицо, поглубже в волчью шерсть, и горько заплакала.
Огненная Рыба
Наконец на небе взошла полная луна, сегодня на поверхность поднимется Огненная Рыба, и они сразятся с ней. Болота остались позади, теперь вокруг была каменистая пустыня, становилось всё теплее. Из недр земли вырывалась огромная сила, которая поднимала камни в воздух, всё вокруг словно вибрировало от напряжения. Великий Вулкан был совсем рядом. Ветер становился сухим и горячим, волк забежал на вершину холма, и остановился на краю. За обрывом было жерло вулкана. Он стал скулить, и переставлять лапы, когда Ула слезла, он тут же помчался назад в темноту, кинув на прощание протяжный вой. Ула стояла на крутом склоне и смотрела вниз на большое плато, которое было ярко освещено словно арена. Из огромного жерла поднимались красные шары с горящей лавой внутри. Кажется они танцевали под музыку, которой она не слышала, но всё было подчинено совершенному ритму этого места. Вдруг из кратера показалась огромная рыбья голова, волнообразно изгибаясь она выплыла наружу. Её чешуя горела как огонь, переливаясь из пурпура в золото, а плавники были словно языки пламени. Она кружила в воздухе над жерлом вулкана, будто искала что-то. Ула застыла от изумления, Огненная Рыба была такой большой, как же они убьют её? Она заметила, как крошечные чёрные силуэты стали двигаться с разных сторон к кратеру, пытаясь окружить гигантскую рыбину. Её братья были здесь, они, вооружившись палками шли в наступление. Ула поспешила вниз, но камни на склоне были точно вода и утекали из-под ног, так что она еле держала равновесие. Братья стали кидать острые палки, стараясь попасть в рыбье брюхо, но они летели сквозь неё, как сквозь воду. Огненная Рыба кружила вокруг них, то приближаясь, то отдаляясь, её золотые глаза вращались, разглядывая их с интересом. На середине склона Ула сорвалась и понеслась по склону, огромные камни прыгали вокруг неё, пролетая совсем рядом. Оказавшись внизу, она попробовала встать, плащ защитил её, но жгучая боль пронзила руки, ладони были разодраны в клочья. Она бежала к братьям, не замечая ни чего на своём пути и снова упала, споткнувшись о камень. Стоя на коленях, она закрыла лицо руками, им не победить, их оружие бессильно против Огненной Рыбы, вышедшей из другого мира. Ула убрала руки, теперь всё её лицо было в крови, и слёзы текли, оставляя дорожки на щеках. Рыба повернула к ней свою гигантскую голову и подплыла ближе. Огромный золотой глаз вращался пока не уставился прямо на неё. Радужка вспыхивала и искрилась, а зрачок был чёрным как бездна. Ула оцепенела, она больше ничего не видела кроме этой пульсирующей черноты. Словно оказавшись внутри, она увидела себя совсем маленькой на руках у матери, почти забытое, но такое любимое лицо вызвало в ней сокрушающую волну нежности. Это чувство заполнило всё, так что стало трудно дышать. Но вот уже Ула видит перед собой разверзнутую пропасть, трещину в которую летит мама. Она исчезает в ней навсегда, а вместе с ней и эта огромная любовь.