Широкоротик, живо задавай верные вопросы!
Амурова принадлежит клану Охотникова, причем здесь некий Красоткин?
— Тебя хочет присвоить чужой клан? — спросил Андрей. Рита кивнула. Барабанные стуки сотрясали дверь.
— Шестиклассник! Живо открой!
Никакой невозмутимости.
Никакого стыда.
Никакого уважения.
Амурова встала рядом и повернулась к двери. Тонкое плечо задело руку Андрея.
Волк наблюдал.
— Не выдашь меня — и клан Охотникова примет тебя, — сказала наложница и пожала плечами: — хотя, может, ты не хочешь к нам.
В дверь колотили.
Живо выбирай!
И все это из-за цветущих ландышей в сердце Стаса Охотникова. Ландышей, что посеял Андрей.
Так. Больше никакого самокопания. Никакого самобичевания. Никакой ширмы от настоящего.
Широко раскрой рот, напряги челюсть и зевни. Шире. Подай сильный поток крови в мозг. Прогони остатки лживой морской свежести из легких. И реши.
— Я не отдам тебя, — сказал Андрей и повернул замок.
Дверь дернулась наружу, но Андрей удержал ее и лишь приоткрыл. К щели вплотную приникло лицо с искусанными губами. Глаза ученика увидели черное кимоно Андрея, удивленно заморгали.
— Новичок? Тот самый?
— Сингенин Андрей, — кивнул Андрей, — еще раз стукнешь — разбужу.
Твердая ладонь Андрея двинула по искусанным губам, и ученик улетел в белесо-черную глубь коридора.
Андрей захлопнул дверь, приник ухом. Долгий шорох жесткого кимоно — встает, отряхивается. Затихающие топ-п-п… топ-п… топ — убегает. За подмогой.
Андрей стиснул дверную ручку.
— Нужно прорываться к Лису-сан и Лютину-сан, — сказал Андрей. — Где их комнаты?
Маленькая ладонь легла на руку Андрея. Слегка сжала.
— Может, лучше останемся, Сингенин-сан? — сказала наложница. — Вдвоем, а?
Андрей посмотрел в глаза цвета свежей зелени. На выпуклый треугольник, источавший чистый мыльный запах. И сглотнул. Он ничего не понимал.
Верные вопросы, где же вы?
— Почему ты не побежала к ним сразу? Почему ко мне?
Губы Риты улыбнулись. Большие глаза успокоились, снова окаменели.
— Здесь бы меня не стали искать, — сказала наложница, — если бы я оторвалась.
«Разреши мне спать с тобой».
— Поэтому хотела переночевать со мной? Ты знала, что тебя будут ждать?
Рита кивнула.
— Сингенин-сан, ты ведь убил Охотникова-сан, — просто сказала девочка, — а Красоткин-сан боялся только его.
Андрей помрачнел, а Рита сказала, как бы утешая:
— Просто Красоткин-сан пока не узнал Сингенина-сан.
На что она намекает?
Топот двух пар ног.
В глазке двое присели у стены: прежний ученик с теперь уже разбитыми губами и новый с кровоточащей рукой. Новый скреб ногтями царапины на запястье, драл рану вширь и вглубь.
Кожа в шрамах — достойная оправа для Духа. Некоторые тщеславные самураи мошенничают и сами покрывают себя шрамами.
Андрей оторвался от глазка. Пробиться еще можно. В ножнах сторожей вместе с катанами сидит возможность остановить Андрея. Сейчас у них нет даже запаха возможности.
Долгие, долгие вытянки.
— Он ушел, а? — спросила Рита. И потянулась к глазку, выпятив грудь.
Амурова не слышит. Ни скребущих по полу сандалий. Ни шороха жесткой ткани на локтях и под коленями. Ни шумного непоставленного дыхания. Да что не так с Кодзилькинской школой Катаны?
— Нет, их теперь двое, — сказал Андрей.
— Сингенин-сан очень спокоен, — Рита закрыла один глаз, прижалась к облезлой доске, — вот я и подумала.
— Сингенин-сан! — вдруг сказала наложница, — их уже…
— Восемь, — буркнул Андрей. — Амурова-сан, отойди от двери.
Есть ли теперь запах возможности у меня?
Снаружи куча ног месила белую муку. Андрей облегченно выдохнул, разглядывая коридор. Во главе подошедших шести стоял Лис. Двое из клана Красоткина отошли дальше, к границе видимости глазка. Все ученики в коридоре держали правые руки на бедрах рядом с рукоятями катан.
Лис стукнул в дверь.
Андрей открыл замок, толкнул доску. Шестеро новоприбывших вошли в узкую комнату, у всех на запястьях оранжевели повязки. Ни Лютина, ни смуглого ученика с глазами-черточками. Дверь захлопнулась.
Лис, а следом и остальные кивнули Андрею.
— Сингенин-сан, благодарим тебя за защиту столь ценного члена нашего клана, — громко сказал Лис. И улыбнулся Амуровой.
Наложница подняла глаза к потолку, тонкие губы прошептали:
— Бесхвостый.
Андрей вслушался в шаги за дверью.
— К нам пришли, — сказал хозяин комнаты.
Один из шести приник к глазку, вскрикнул:
— О сегун!
— Пятеро или шестеро? — спросил Лис. Ученик у двери сосчитал вслух:
— Два… четыре… пять… шесть!
— Значит, сам Красоткин тоже под дверью, — сказал Лис.
— Ты тоже слышишь их шаги? — спросил Андрей. Лис покачал головой.
— Только их мысли, — сказал блекловолосый, — в клане Красоткина пятнадцать самураев. Девять караулят комнаты наших дайме. Остальных Красоткин-сан взял как свиту в крыло Амуровой-сан. — Лис усмехнулся и потеребил большим пальцем обрубки фаланг. — На ночь страсти.
Амурова вздернула подбородок выше, ее лицо поднялось почти параллельно потолку, медные волосы опустились до самого оби.
— Полгода назад Красоткин-сан так же истребил клан Рубцов, — сказал Лис. — Красоткин-сан слишком самонадеян и повторил раз удавшийся трюк. Точь-в-точь.
— Грязный клан чистоплюев! — выругался ученик у двери.
— Ты знал? — Андрей шагнул вплотную к Лису, синие иглы вонзили взгляд в мутно-серые зеркала под белесыми ресницами. — И не предупредил Амурову-сан?
Ученики с оранжевыми повязками напряженно положили ладони на оби. Андрей не смотрел на них и в тоже время фиксировал боковым зрением движения каждого. Трепет каждой складки кимоно.
Лис развел руки в стороны и поднял плечи, плотно прижав к шее, медленно опустил.
— По-другому было никак, — сказал Лис синим иглам, — надменный Красоткин-сан не уважает сэме. За нами не следили. Поэтому мы все скрылись в комнате союзного нам клана Зотова на девятом этаже. Ночью мы бы напали на красоткинских сторожей комнат дайме со стороны лестницы, а Лютин-сан, Султанов-сан, Смирнов-сан, Казаков-сан, Коваль-сан, Рябов-сан — по моему сигналу — выбежали бы из комнат и врубились бы сторожам в спины. Зажали бы их в острые тиски. Перебили бы поголовно. И затем уже — в крыло Амуровой-сан. Оборвать ночь страсти.
— Амурова-сан могла быть уже мертва! — крикнул Андрей и прикусил язык.
Никакого равнодушия. Никакого покоя. Никакого отсутствия привязанности.
Искры запрыгали в серых глазах Лиса.
— Красоткин-сан очень давно засматривается на Амурову-сан, — вкрадчиво сказал Лис. — Одной ночи ему не хватит.
Серые глаза посмотрели на замершую Амурову.
— Но мысли Красоткина услышал не я один, — вздохнул Лис. — Красоткин-сан не отдался всецело ночи страсти, а ходит по этажам, и теперь нам предстоит бой лоб в лоб.
Предстоит еще один урок. Еще одно лупиндо. С катанами вместо деревянных мечей. В голой кожей вместо доспехов из стеганой ткани.
Все из-за цветущих ландышей.
Дверь затряслась под градом ударов.
— Сингенин-сан, — раздался звонкий голос, серебристо чистый, словно горные реки спустились к Андрею под дверь, — и вы, удивившие меня сэме Гардеробщика. Красоткин Сергей говорит с вами. Кто будет говорить со мной?