— …Рассчитаетесь четырьмя пачками «Именинного», если бельчонок за окном таки не свалится.
— За окном был только я, — ровно сказал Андрей и подошел к Зотову, — никаких бельчат.
Дайме обоих кланов резко замолчали, ладони правых рук легли на оби. Никто не двигался, все выжидали, одна Гера Ява наклонила голову к Адаму Смирнову:
— Беленький-сан, — прошептала девочка-скелет только блондину, но все в комнате слышали, — я вырезала сетку на своей ночной рубашке — на животе и груди. В ней я почти как голенькая, но не совсем. Зайдешь ко мне поглядеть?
Адам не ответил, только его кисть подвинулась ближе к рукояти меча.
Самураи союзных кланов напряженно смотрели друг на друга. Лис протянул Андрею его катану.
— Приходи-приходи, Беленький-сан, — облизывалась Гера. — У меня в комнате есть розги — Сухой-сенсей разрешил собрать обломки после урока сегодня. Еще есть бусы из скользких круглых камушков, тонкий зубристый стержень, веревка для ручек — все, что тебе нужно. Ах да, и банан.
Желудок Ждана заурчал.
— Беленький-сан, я буду тебя ждать, — говорила Гера. — Ну если, конечно, сейчас тебя не разбудят от иллюзий.
Зотов равнодушно посмотрел в окно.
— Нет белок, — медленно сказал он.
Счет за оскорбление не открылся.
Синие иглы отвернулись от оябуна союзников. Дайме отпустили оби, снова загомонили.
— Предосторожности сделаны? — спросил Андрей Лиса. Предосторожности насчет клана Зотова. Лис понял.
— Сэме на лестнице, — сказал узколицый, — если нас предадут, они прибегут.
Руки Андрея развязали оби, красная материя плавно стекла на пол, затем новичок снял кимоно и хакама. Дайме замолкли и наблюдали, как в ворох одежды плюхнулась перевязь с красными пластинами. Гера закусила губу, глядя, как Андрей стянул набедренную повязку.
— Считайте до пяти сотен, — сказал Андрей, — затем выгляните в коридор. Дверь наложницы будет приоткрыта.
— Мой клан не идет, — сказал Зотов, ухмыльнувшись. — Комнату с окном я вам дал: до утра жду расчета. Четыре пачки «Именинного».
— Ты тоже не идешь, — сказал Андрей Ждану.
— Что? — вскричал круглощекий самурай. — Я — дайме! Какого я не иду?
Из глубин кишок Рябова прерывисто взревел медведь, или свин, или кто там у него внутренний зверь.
— Если твой живот услышат спящие стражи наложницы, — сказал Андрей, сжав ножницы в кулаке, — тихой вылазки не выйдет.
— Обнажите катаны заранее, — Андрей повернулся к Лютину, — входите в комнату тихо. Колите спящих в висок или в глаз под прямым углом — чтобы клинок достал мозг.
Пасть волка раскрылась. Андрей замолчал, приготовился к издевкам, зубоскальству, глумливым советам, но зверь лишь сонно зевнул.
— Если начнется драка, не машите катаной — заденете своих, — закончил Андрей. — Только колите.
Глеб не возражал, молча кивал. Перед чужаками он не выказывал презрения к своим.
Одним слитым движением Андрей запрыгнул на подоконник и нырнул в окно.
— Ефрем, считай до пяти сотен, — приказал Лис.
— Один, два, три…
3
Ветер больше не препятствовал движениям нагого острого тела Андрея. Руки, как мечи, со свистом рассекли встречную массу воздуха, упершись локтями в откосы, а кулаками — друг в друга. Ноги повисли над отливом и бездной, как овсянка на палочках.
Андрей повернулся к бесконечной тьме и усмехнулся.
Человек выдержит все, чего испугается самый сильный зверь.
Волк оскалился:
«Я бы похлопал тебя по плечу, человек, в самом деле, но у меня нет рук».
Пальцы ног коснулись крутого холодного отлива. Андрей опустил руки, пятки звонко хлопнули по металлическому листу, и нагое тело, оттолкнувшись, прыгнуло вправо.
Четыре локтя бездны мигом пронеслись, носки ударили в отлив окна справа, инерция прыжка и ветер потянули по скользкому металлу дальше за белый кончик. Андрей резко уткнул плечо и колено в стенки ниши, и тело закрепилось, повисло, коптясь на ледяных потоках.
За окном на полу смутно серели несколько тел. Андрей не стал вглядываться — до цели отделял еще прыжок.
Один драный прыжок. Над драной бездной. Под драным ветром.
«Упади, — сказал вдруг волк, — просто опусти колено. Проще ступить на Путь нельзя».
С драным волком внутри.
Дайте только добраться до самураев Красоткина. Если у них есть ватрушки или творожные пончики, кексы, бублики, печенье, блины — которые с творогом, — все достанется Рите. Самураи будут страдать, чтобы насытить наложницу Андрея. Его будущую убийцу.
Андрей вдавил локти в откосы, ноги свесились вниз, отлив звонко хлопнул по ним, и костлявое тело отпружинило вбок, бездна между нишами промелькнула под ним.
Бешеный сердечный ритм успокоился, только когда белый металлический язык окна лизнул подошвы, а плечо с коленом уперлись в спасительные откосы. Девятиярусная бездна осталась позади.
Андрей глубоко вдохнул, нос напрягся, выпуская углекислый газ медленно, маленькими порциями. Рука поднесла ножницы к окну.
Андрей отжал тонким лезвием створку, надавил, тихо щелкнуло — окно открылось. Голое тело будто само по себе нырнуло в вонючее тепло комнаты, Андрей сразу закрыл створку окна. Резко сел, прислушался.
Ушам не хотелось верить. Целых семь носов дышали вокруг Андрея. Три — совсем рядом и четыре — там, где должна стоять стена.
Андрей зажмурил глаза и помассировал пальцами глазные яблоки. Дождался, пока поле зрение под веками из черного стало белым, снова почернело, и тогда огляделся. Три тюфяка со спящими лежали почти вплотную к Андрею, возле них навалили неровную гору чего-то прямоугольного и ребристого — коробок с едой. Вместо стены слева зияла пустота, вертикальный «колодец» — там сопели ученики, которых Андрей увидел в окне после первого прыжка.
Обычно комнаты учеников в общежитии имели одно окно. Но эти две комнаты рядом объединили в одну большую. А значит, второй раз Андрей прыгал зря. Никакой сообразительности.
«Если бы человек был умнее, — сказал волк, — ему бы не пришлось выдерживать столь много».
По воле Андрея из глубин сознания вынырнула ширма и закрыла клетку.
Ученики не могли даже лизнуть стену, не получив выговор. Стену могли снести только уборщики из-за проевшей кладку плесени или насекомых, которые поселились в мелких щелях. Красоткинским повезло с хранилищем.
Андрей прокрался между тюфяками к двери. Его дыхание, шаги, движения и — он надеялся — мысли совсем не звучали, как не звучит игра теней на красной доске сейчас внизу в холле.
Одна рука коснулась двери, другая — крепко стиснула ножницы. Сомкнутые металлические концы вполне могли пробить височную кость и достать мозг. Прежде чем железка погнется или сломается, ее должно хватить на семь ударов. На семь черепов.
Качели выбора закачались. Тень на ширме резко выросла — зверь встал на задние лапы.
А может, железки не хватит на семь уколов, и, конечно же, кто-то точно спит на животе, уткнув в тюфяк лицо. Затылочную кость маленькие ножницы не пробьют с одного удара. Верно, пусть псы Лиса этим занимаются.
Андрей медленно повернул вертушку замка, нажал на ручку. Полоска коридорного света упала на плечо спящего у двери самурая.