Никто не входил.
Андрей закрыл собой свет, вглядываясь в размазанное чернотой лицо вражеского самурая на тюфяке рядом. Если в темноте блеснут два глаза, в один из них — пускай правый — вонзятся ножницы.
Дверь открылась чуть шире, внутрь просунулся Глеб с оголенным клинком. Андрей подвинулся. За Глебом пролезли Султанов и Смирнов, мечи их были опущены. Смирнов шагнул в угол, в густую чернь, рука с катаной непроизвольно поднялась перед лицом, словно маленький мальчик защищался ладошкой от темноты. Взмах клинка сбил одну из коробок из-под сока в ряду у стены.
Коробка упала, на пол что-то потекло. Кислый запах мочи смешался с тьмой.
Брызги попали на лицо второму от двери спящему. Он повернулся к чужакам в полосе света, внезапно закричал высоким визгливымголосом, и, оказавшись девчонкой, прыгнул с постели в «колодец» в стене, длинные волосы взметнулись следом.
А как будто кто-то в самом деле ожидал тихой вылазки.
Напротив руки Андрея с ножницами блеснули два глаза, непонимающе уставились на острые металлические концы. Андрей отвел руку в сторону и пнул самурая у двери в подбородок. Челюсть проснувшегося щелкнула, откусанный кусок языка упал в лужу мочи, самурай рухнул без сознания.
Из провала в стене долетали крики, шорох кимоно и скрежет вынимаемых из ножен мечей.
Глеб толкнул дверь:
— Живо внутрь!
И бросился в смежную комнату. На границе комнат короткостриженый схлестнулся мечами с выпрыгнувшим навстречу самураем. В обход дерущихся Султанов и Смирнов нырнули в «колодец».
Лис, Коваль, Казаков вбежали внутрь. Коваль врубил свет. Казаков напал на обнажившего меч самурая у окна.
Лис подал Андрею его катану. Оголив клинок, Андрей бросил ножны под ноги. В этих узких комнатах он бы предпочел катане короткий вакидзаси Риты.
А следующей в комнаты влетела Смерть.
Глеб двумя руками проткнул врага навылет, пока тот делал замах. Андрей с Лисом обогнули короткостриженного дайме с повисшим на его мече трупом. На ходу ладонь левой руки Андрея легла на тыльную сторону клинка, образуя вместе с кистью правой на рукояти копейный хват.
Во второй комнате кто-то врубил свет, тьма рассыпалась, впереди на красной луже поскользнулся Смирнов, белобрысого самурая понесло назад. Худая спина уткнулась в Андрея, прижала его руку с мечом к бедру.
Справа из-за плеча Казакова вырос самурай Красоткина, катана в его бледных руках взмыла над головой Андрея. Лезвие закрыло собой свет, клинок почернел.
Темный клинок падал на Андрея.
«Взявшие меч, мечом и погибните!»
Руку Андрея с катаной зажало намертво.
Как, уже пора платить? Я отдал Рите всего один сырник. Разве это равнозначная цена?
Черный металл летел вниз. Еще пара вытянок и все, конец.
«Прикройся белобрысым», — проскрежетал волк из-под ширмы.
Андрей не слушал, он попытался шагнуть назад. Не спасет — вплотную к спине дрались Коваль с противником. Вместо головы катана отсечет Андрею плечо.
Встречный меч из ниоткуда отбил черный клинок. И Лис заступил дорогу самураю.
Андрей оплеухой отбросил Смирнова на пол. Развернулся к Лису и противнику.
Самурай уже бил в Лиса — со всей силы, наклонив тело вперед. Слабая без отсеченных пальцев хватка Лиса не выдержит, удар снесет его катану вместе с грудной клеткой.
На пределе сил Андрей успел коротким взмахом сместить тяжелый удар в сторону. Лезвие врага чиркнуло по спине Казакова, следом на сером кимоно вспыхнула красная борозда.
— А-а-а-а-а-а! — закричал Казаков.
— Коли-и-и! — закричал Андрей.
— Мяса-а-а! — завыл волк.
Обеими руками Лис вдавил меч вперед, заорал.
Под общий ор клинок вошел в трахею врага, пробил шейный позвонок, вылетел наружу, острием уткнулся в памятку бусидо на стене. Ноги убитого подломились, подбородок упал на лезвие, голова заскользила вниз по клинку и коснулась кровоточащими губами беспалой кисти Лиса на рукояти. На бледном запястье расцвел поцелуй Истины.
Смерть прошлась по смежным комнатам и вышла, сытая и довольная.
4
Довольные дайме клана Охотникова стояли на истыканных телах. Только Серали Султанов с залитым кровью плечом сидел у стены. Ефрем Коваль открыл окно, залетный ветер охладил жар батарей и сердец.
Никто из «псов» Лиса не погиб. Пока самураи Красоткина пытались размахнуться под низкими потолками в окружении своих, дайме просто их кололи. Как научил Андрей. Драный недосенсей.
Ефрем с Глебом подняли ближайший труп за голову и ноги, поднесли к окну. Лис взял за волосы убитого им самурая, дернул мечом. Натянутые остатки кожи на пронзенной шее порвались, освободив клинок, обезглавленное тело повалилось на пол.
Труп из рук Ефрема и Глеба нырнул в бездну. «Ра-а-аз птенчик», — пропел Ефрем.
У каждого клана свои тайные обряды.
— Меня ранили! — завопил Казаков, махая рукой себе за спину. Лис ничего не сказал, только положил отрубленную голову на труп. Ефрем сразу же наклонился к телу, поднял кровоточащий шар, размахнулся, бросил. Круглый обрубок, сея брызги, улетел в черноту за окном.
— Два-а птенчик, — протянул Ефрем.
Глеб поковырял пальцем рану на спине Казакова.
— А-а-а… Не трогай! — крикнул Казаков. Глеб вынул руку и оглядел красный ноготь.
— Неглубокая царапина, — сказал он. — Вот Султанову-сан досталось.
Узкие глаза смуглого самурая зыркнули снизу вверх на Глеба.
— Султанов-сан проткнул Пичука-сан, — сказал Ефрем, — а он бы стал новым оябуном у чистоплюев.
В угол у окна забилась наложница. Копна черных волос упала на одну половину лица, на второй сверкал красный отпечаток ладони. Смирнов наклонился над девочкой, прошептал что-то тихо и мягко.
— Казаков-сан, отведи Султанова-сан в медпункт, — приказал Лис.
Руки Анджея уже тянулись к шее наложницы, когда он резко обернулся.
— Почему я? — вскричал Казаков. Лис улыбнулся:
— Ты ранен — ты сам кричал.
Казаков нервно поджал губы: его подловили.
Нет ничего позорнее, чем быть разоблаченным во вранье.
— Иди в медпункт лечи рану, — сказал Лис. И Казаков, краснея, быстро выбежал в коридор. Султанов поднялся, цепляясь за стены, — дорожка крови стелилась следом по полу и трупам, пока он ковылял к двери.
Резко наложница кувыркнулась вперед, мимо ног Смирнова, к вакидзаси на полу. Глеб прыгнул на вытянутую кисть девочки, вдавив в нее деревянную сандалю. Видждан закричала.
Андрей неосознанно шагнул к плачущей наложнице. Коваль порвал рубашку на ней, оголив худую спинку с трясущимися лопатками.
Потеряв меч, ученики в этой школе вскоре умирают.
— Не трогайте ее, — вырвалось у Андрея.
Коваль и Смирнов поднялись с корточек, шагнули к Андрею, ладони сжали мечи в ножнах.
— Ты не решаешь, — сказал Глеб, — вставай в очередь.
И Андрей повернулся к тому, кто решает. К истинному главе клана Охотникова.
— Скажи же что-нибудь! — крикнул Андрей.
Медленно Лис сжал трехпалую руку в кулак. Бесцветные глаза устало посмотрели на наложницу.
— Андрей, — сказал Лис, — не позволим зверям безумствовать.
Андрей крепко стиснул катану, суставы пальцев заныли.
— Быть готовым к жертвам, помнишь? — прошептал Лис.
От напряжения жилы выступили на предплечьях Андрея.