Невнимательные и болтливые — Черный металл ничтожеств очевиден. За слабостью всегда следует глупая смерть. Таков естественный отбор героев, о которых сложат легенды.
Никто больше не вопил и не нападал.
Глеб оглядел крыльцо и спросил: все?
— Недавно клан Райдэна напал на клан Когтей ради наложниц, — сказал Коваль. — Оставалось живых всего три самурая.
Где третий?
— В медпункте, — сказал Коваль. — Сингенин-сан раздробил ему ноги на кендо.
На уроке лупиндо, где сенсей кричал: «Живо бей! Так его!»
Глеб махнул рукой и повернулся к общежитию. Густая черная тень вдруг накрыла дайме. Перед Лютиным вырос огромный детина с костлявыми плечами, выпускник или десятиклассник. Этот ученик наклонился, но не для уважительного поклона. Детина приблизил лицо, все в россыпи глубоких шрамов, к лицу Лютина, посмотрел на восьмиклассника как на приметную букашку.
— Отвечай, — сказал детина, — ты сегодня разбудил двоих из клана Райдэна?
Андрей встал боком, ладонь его сжала рукоять катаны.
Самураев вроде костлявого детины немало встречалось в Михеевской школе. У таких красавцев не только лицо выглядело горой воска, истыканной шилом. Все их тело под одеждой покрывали белесые рубцы. «Кожа в шрамах — достойная оправа для Духа» — больше всего про них. Каждую ночь они решетят самих себя ранами. Боль теряет власть над такими чудовищами. Отсеки детине кисть — он не завопит, не свалится на землю, как Пырей, а молча воткнет обрубленную кость в твою глотку.
Молния Райдэна не синела на рукаве костлявого. Значит, Черный Змей либо Они.
Детина плевал на голый красный клинок в руке Глеба в полушаге от своего колена. Самурай, который вместо мыла натирается перед сном лезвием меча, изучал чистое, без кровоподтеков и шрамов лицо Лютина.
— Учти, мой оябун велел разбудить Сингенина-сан, если тот будет отрицать, — сказал детина.
Вряд ли наколка змеи, символ самого могущественного клана, пряталась под воротом кимоно. Знаки кланов не скрывают, ими гордятся. Андрей вытянул шею, заглядывая за спину детине. У того на плече изгибалось чернильное ухо или рог демона.
С катаны Глеба капнула кровь на асфальт возле сандалии детины. Короткостриженый отвел меч чуть ли себе не за спину, чтобы не запачкать двухмордого.
— Сингенин? Я не Сингенин, — сказал Глеб и указал на Андрея. — Вот Сингенин-сан.
Двухмордый сказал:
— Он? Убийца двух оябунов-сан тащится позади воинов своего клана? — Детина посмотрел на Риту. — А! Воркуешь с наложницей.
Андрей спросил:
— Ты кто?
— Блуд, дайме клана Они. Все меня знают, — сказал двухмордый. — Ты слышал вопрос?
Дайме клана Охотникова отошли в сторону. Рита, наоборот, шагнула ближе.
Теперь рукоятки мечей двухмордого и Андрея указывали друг на друга.
Воевать с двухмордыми нельзя. Ради Риты найди вежливые слова. Ради нее юли хвостом, как Лис.
Андрей спросил:
— Какое тебе дело, я или не я?
Шрамы на лице Блуда пошли рябью, изодранный кулак потянулся к катане.
Демон! Вежливые слова, сказал же, вежливые. Сегун, где носит Лиса? Скажи что-нибудь про мощь клана Они.
Андрей сказал:
— Тот, кто разбудил двоих молниеносцев, уж точно легко пришибет какого-то двухмордого.
Белесые рубцы Блуда порозовели, двухмордый схватился за меч.
Легче заткнуться и зарезать его первым.
Ширма у внутренней клетки побледнела. Тень волка прорезалась на сером полотне, прорычала: «Остолоп, двухмордые задумали использовать тебя как меч, зарубить еще молниеносцев».
И Андрей сказал:
— Хотите больше трупов в клане Райдэна?
Блуд заморгал и убрал ладонь с катаны.
— Если «черные аспиды» напали бы на Хагена-сан и Пырей-сан, то одновременно ударили бы по всем «синякам», — сказал Блуд. — Решив так, мой оябун вспомнил о новеньком-сан, который уже разбудил глав двух мелких кланов. Мой оябун прав?
Изворачивайся, как Лис.
Андрей сказал:
— Перед смертью молниеносцы напали на меня и моего слугу.
Блуд улыбнулся, края губ столкнулись с розовыми шрамами на щеках, и рот будто растянулся до ушей.
— Мой оябун велит тебе: разбуди еще одного «синяка», — сказал Блуд, — затем нарисуй на его лице чернильную змею.
Используй людей, как Лис.
— А может лучше мой клан превратит тебя в ежа? — спросил Андрей. — Утыкает клинками как иголками?
Руки дайме клана Охотникова потянулись к оби. Глеб стряхнул кровь с меча.
Смерть дурманит сильнее браженого сока. Попробовав, хочешь снова. Восхитительное чудо власти, когда ты махнул острой палкой, и человек валится замертво.
Блуд захохотал. Он сказал:
— Воткни в меня меч, Сингенин-сан. А потом я протру мои новые иголки твоей шеей.
Этот двухмордый точно учился на «отлично». Его так и тянуло пробудиться от иллюзий.
Слушай чужие мысли, как Лис.
— Хотите бойни двух кланов? — спросил Андрей
— Война между кланами неизбежна. Вопрос только — какими. Либо ты подтолкнешь «синяков» поиграть с «аспидами», либо мой клан заглянет в гости к «оранжевым повязкам», — сказал Блуд. — И тогда ежиком станет твоя наложница. Навтыкают в белое тельце и розовый ротик совсем не мечи. Или не только мечи.
Держи себя в руках, как Лис.
— Я жду ответа, — сказал Блуд.
Говори такую правду, какую сказал бы Лис.
— Одиннадцатиклассник пробудится от иллюзий, — сказал Андрей. — Обещаю.
Кивнув, Блуд переступил отрубленную голову Когтя и пошел прочь. Глеб и дайме посмотрели на Андрея как на мертвеца у их сандалий. Рита, зевая, чесала грудь.
Лужа крови на асфальте свернулась и запахла ржавчиной, солью и мочой. Есть расхотелось. Нутро Рябова не прекращало урчать.
2
Три урочника Андрей стоял под запертой дверью могильника на седьмом этаже и глядел в дверь напротив. Доска покрылась слоем бело-серой грязи — смесью белого порошка и обычной пыли. Может, старый хозяин комнаты давно пробудился от иллюзий, а нового еще не заселили.
Андрей опустил голову. От воротника кимоно прямиком в ноздри понесло запахом земли и пота. Грязный рукав в белых порошковых хлопьях сиял в ртутном свете, как рука призрака или резиновая перчатка уборщика.
Может, за пыльной дверью просто обитал такой же грязнуля.
Когда Лис возник на другом конце коридора, Андрей крикнул:
— Сегодня ты был мне нужен.
Лис подошел и сказал:
— Был? Раз ждешь под моей дверью, я все еще тебе нужен.
Лис отпер дверь, и восьмиклассники вошли в могильник. Свертков оби, слава сегуну, не прибавилось. В окне купалась густая тьма, свет в нем умер до утра.
— На обеде на меня с Амуровой-сан напали двое молниеносцев, — сказал Андрей. — Мы их разбудили.
Лис сказал:
— То есть ты их разбудил?
— Нет, мы с Амуровой-сан, — сказал Андрей.
Лис пожал плечами.
— Клан Они узнал, — сказал Андрей. — Их оябун требует, чтобы я разбудил еще одного молниеносца.
Лис зевнул и погладил лоскутный холмик у двери. Тот, который выглядел самым чистым. Выглядел новым.
— Так разбуди, — сказал Лис. — Тебе не составит труда, раз с двумя молниеносцами смог разобраться один.