Змееносец сказал:
— Черные Змеи слышали о тебе, восьмиклассник-сан, — глаза Выгузова сверкнули, — слышали об ученике в мятом черном кимоно, не соблюдающем правила.
Андрей молчал. Если змееносец не остановится, если пойдет дальше, если перейдет черту гордости Андрея, да хоть просто приставит к его имени «кун» вместо «сан», то Андрей убьет его. Рядом с черной змеей изогнется еще одна, красная.
Памятка бусидо. Долг чести перед именем. Постулат четвертый: «Ученик не допустит плохо отзываться о его чести, навыке владения мечом и успехах в учебе».
Постулат пятый: «Ученик не успокоится до тех пор, пока не сведет счеты и не устранит оскорбление или пятно на имени, или поражение».
Из класса иероглифописания вышла Марина Ягодка. Девочка застыла, увидев змееносца. Выгузов поманил ее пальцем.
— Она принадлежит Черным Змеям, — сказал змееносец. Глаза Выгузова не отрывались от лица Андрея.
Марина встала за спиной змееносца, сцепила ладони вместе и опустила голову.
Выгузов говорил:
— Она наложница Ахметова-сан, оябуна Черных Змеев.
Андрей смотрел на поникшую светлую головку, на закрытые веки с пушистыми ресницами, на покорное лицо с пухлыми розовыми губами. На короткий вакидзаси, заткнутый за оби. На выпиравший треугольник груди.
Выгузов говорил:
— Ощути границы дозволенного, восьмиклассник-сан.
Слабые девочки, как Амурова или Ягодка, не дожили бы до восьмого класса, если бы не принадлежали сильным ученикам. Если бы мальчики с катанами не сделали их своими наложницами.
Еще раньше, до угроз Выгузова и мертвого пятиклассника в коридоре, шел урок иероглифописания. На белой доске учитель Ковырялов написал синим фломастером всего один иероглиф — «меч».
Весь урок ученики старательно выводят в тетради гелевыми ручками черты иероглифа: шесть вертикальных как отвесная громада общежития, пять горизонтальных как тусклые лампы на потолке, наклонная пересекающаяся и откидная вправо как изогнутые катаны на полу у двери, крюк влево, крюк вправо, одна горизонтальная ломаная как труп Стаса Охотникова на стертом линолеуме. Каждый ученик обязан за урок написать десять сотен иероглифов. Десять сотен «мечей». Десять сотен мертвых Стасов Охотниковых.
Скрип пятнадцати стержней по бумаге отдается в голове Андрея. Новичок держит над тетрадкой ручку — не серую, что ему выдал завуч Буглак вместе с сеткой, а белую с черными буквами «МШК». Белая ручка лежала в складке оби, когда Андрей ехал в брюхе монстра. С помощью нее он мог умереть даже без меча. Но это было бы недостойно.
Ковырялов ходит вдоль рядов парт. Его тонкие с вздутыми венами руки обтянуты целлофановыми перчатками. Учитель заглядывает через плечо Андрея в тетрадь. Смотрит на единственный иероглиф на странице в клетку. Смотрит на одного мертвого Стаса Охотникова.
— Слишком жирный контур, — говорит учитель. И проводит целлофановым пальцем по иероглифу, вертикальная черта с крюком влево размазывается по листу. Андрей опускает голову, а учитель идет дальше вдоль ряда.
Взгляд Андрея скользит по ряду мечей, стоящих у двери. Острых мечей. Тринадцати катан и двух вакидзаси. Катана Андрея теперь тоже стоит в этом ряду. А сам Андрей сидит на последней парте возле окон. Взгляд Андрея возвращается к двум вакидзаси.
На красной доске в холле, на одном из бесчисленных белых листков написано:
Порядок выдачи мечей:
1 класс — танто, 5 класс — вакидзаси, 7 класс — катана.
Меч — это гордость самурая, воплощение его Духа, проводник Истинного Пути. Растет тело самурая — растет его меч.
Маленькие дети за забором с колючей проволокой носят небольшие кинжалы танто, играют ими в «уколи — убеги». После перевода в старшую школу кинжалы у детей забирают, взамен вручаются короткие вакидзаси.
К седьмому классу запястья и предплечья учеников крепнут достаточно, чтобы удержать тяжесть истинных мечей — катан. Кисти становятся сильнее мечей.
Но всегда есть исключения: девочки, чьи кисти даже в седьмом классе слабее катаны, и ученики, напротив, обладающие невероятной мощью легендарных самураев. Девочкам-слабачкам оставляют вакидзаси, живым легендам вручают тяжелые тати, мечи больше и кривее катаны. Девочек обращают в наложниц, покорность, послушание и красота заменяют им катану. Иначе — в Путь. Истинный, конечно.
— Слишком острые изгибы, — говорит учитель Ковырялов над ухом Андрея и размазывает черным пальцем второй иероглиф. Андрей краснеет, а учитель, засунув черный палец в рот, идет к следующей парте. К Амуровой-сан.
Учитель заглядывает поверх вьющихся медных волос в тетрадь Амуровой.
— Идеально, — говорит Ковырялов. Черный мокрый палец опускается на страницы тетрадки Риты и пачкает ровные черты иероглифов. Суровый взгляд в сторону Андрея. — А некоторых учеников вообще непонятно чему учили в бывшей школе.
Волк внутри Андрея рычит.
Рыр-ра-аур.… Не этому!
Прутья в клетке вдруг шатаются от рыка зверя. Ра-ар-р-ру-у… Ч-человек, скаж-жри!
Перед затуманившимися глазами проносится список дисциплин Михеевской школы. То, чему учили Андрея.
Иайдзюцу — техника молниеносного изъятия меча!
Ниндзюцу — искусство крадущихся убийц!
Синдо — упражнения для контроля ума и тела!
Кендзюцу — искусство боя с мечом!
Дзюдзюцу — навыки рукопашного боя!
Всех этих предметов Михеевской школы Катаны нет в расписании на красной доске в холле. Местные ученики не учатся искусно владеть мечом, проводником Истины. Местные ученики поют Песни смерти и рисуют мертвых Стасов Охотниковых! Десять сотен раз! Никакой техники! Никакого самоуважения! Никакой пользы!
Рык волка приобретает человеческие интонации, жуткой рев дробится на слова.
Р-р-р-разр плюнуть. Ученики, даже не способные быстр-р-ро извлечь меч, тебе не р-р-ровня. Убить оябунов сильных кланов местной школы — для тебя р-р-р-раз плюнуть. Пр-р-редставь. Эти сопляки видят твой голый меч и судорожно вспоминают др-р-раную Песню смерти, а в это время ты их р-рубишь. Одного за др-р-ругим. Р-р-рисуешь кр-р-расные узор-р-ры на сер-р-рых кимоно.
Волк больше не рычит, голос зверя звучит ясно и чисто. Звучит напряженно и звонко. Звучит, как голос Андрея.
Раз плюнуть. Оябунов — убьешь, их наложниц — присвоишь! Представь. Девочки с тонкими шеями стелются перед тобою на полу, ложатся грудью на стертый линолеум и целуют ремешки сандалий и пальцы твоих ног. Представь. Пухлые розовые губы Ягодки-сан касаются твоего отросшего грязного ногтя на большом пальце. Пушистые светлые ресницы щекочут щиколотку. Представь. Мякоть Ягодки сменяют тонкие нежные уста Амуровой. Круглые зеленые камни смотрят на тебя с пола. Хочу, хочу, хочу-у… А-а-ау-у-у-у-у-у!
Андрей заслоняет глухой ширмой клетку, и завеса обрывает протяжный волчий вой. «Обойдешься, волчара!» — думает Андрей и дальше скребет ручкой по страницам тетради сверху вниз.
Ему остается написать еще девять сотен девять десятков и восемь ломаных трупов Стаса Охотникова.
2
В столовой почти никого не было, хотя обеденная перемена только началась. К противоположной стене ползла длинная лента раздачи. Перед началом ленты в толстой стеклянной стене зияла широкая щель для подачи еды. Но за стеной не было раздающих еду.