Московские подруги слали Вете посылки с едой и теплыми вещами. Но дороже всего были их письма.
В Красноярске Вета родила третью дочь.
«Не было сил расставаться с Леной. Ею только и жила. Семь километров в один конец, семь километров в другой — дорога в ясли. Каждый день одолевали ее на санках. Жили в закутке, отгороженном фанерой. По другую сторону фанеры — бочки с помоями для хозяйских свиней и коровы. Дважды дочка у меня там умирала».
* * *Осень 1997-го. Виктория Яновна Гамарник. Большая, прокуренная, умная. Если считать аристократизмом свободу от предрассудков, каких бы то ни было идеологий или групп — то она истинная аристократка, какая бы кровь ни текла в ее жилах. С нею легко — она не тенденциозна и видит жизнь и людей такими как есть.
— Когда началась реабилитация, мне разрешили поехать из места ссылки в Москву — ссылку с меня уже сняли. Я остановилась у своего школьного друга, скульптора Даниэля Метлянского, ученика Веры Мухиной, и казалось мне, что мой приезд был напрасным. Накануне обратного отъезда зашла я к маминой подруге, жене Лаврентия Квартвелашвили, и раскрыла рот — у нее сидит Лиза Осепян, жена первого зама моего папы. Лиза говорит: «Срочно звони помощнику Микояна Барабанову. Гайка реабилитировали». (Гайк Лазаревич Туманян — родной брат Ашхен Лазаревны Микоян. — Л.В.)
Я позвонила. Барабанов без паузы: «Позвоните мне завтра».
Вернулась к Метлянским. Даниэль — мы с детства звали его Нолькой — и его жена в один голос: «Сдавай билет!»
Весь остаток дня мы с ним сдавали билет, а когда вернулись, узнали, что меня разыскивали по телефону, спрашивали, как я выгляжу, в чем одета, просили передать, что завтра у Спасских ворот Кремля мне будет заказан пропуск.
И полезли мысли: «заберут, увезут, посадят, вышлют из Москвы в неизвестность».
Пришла к Спасским воротам в десять утра. Получила пропуск. Велели идти в кабинет № 50. На двери кабинета: «Первый заместитель Председателя Совета Министров СССР А.И.Микоян».
Приемная. Секретарь. Сажусь на стул. Входит знакомый мне с детства помощник Микояна Александр Владимирович Барабанов. Подходит к секретарю и что-то шепотом спрашивает, а секретарь в полный голос отвечает: «Это дочка товарища Гамарника».
«Здравствуй, Вета. Тебя не узнать, — говорит Барабанов, не видавший меня с детства, около двадцати лет. — Иди в кабинет к Анастасу Ивановичу».
Когда я зашла, Микоян держал перед собой газету и его не было видно. Отвел газету — у меня задрожало в душе: он — мое детство.
Опустил газету. Боялся смотреть в глаза. Обнял. Поцеловал. Сказал: «Мамы нет в живых». И еще: «Никто из нас не считал твоего отца врагом. Он был предельно чистый и честный человек. И настоящий большевик».
«Я всегда в это верила», — ответила я. В моих документах было постановление: «Выслать в Красноярский край, как социально опасный элемент по биографическим данным».
Слушая Викторию Яновну, я не могла отделаться от впечатления, что она в этом рассказе невольно как бы совместила два времени: кремлевское прошлое и кремлевское настоящее так, словно не было между ними двадцати не кремлевских лет мучений и страданий. И неизменный Микоян, как будто ничего не случилось, встречал потерянную и обретенную девочку Кремля.
* * *«Микоян спросил:
— Ты хочешь повидать моих ребят? Я скоро поеду домой обедать. Подожди в кремлевском садике.
Пошла. Сижу. Жду. Подходит один:
— Как вы сюда попали?
— Жду товарища.
Подходит другой:
— Вы что тут делаете?
— Жду товарища Барабанова.
Наконец идет Барабанов. Я к нему, говорю, что боюсь.
— А ты скажи им, что ждешь Микояна.
— Они же меня за это в сумасшедший дом отправят.
Смеется, а мне не смешно«.
В самом деле, сытый голодного не разумеет. Вчерашняя ссыльная, дочь врага народа Гамарника, сидит в сердце нашей родины Кремле и даже если она уже чувствует близость перемен, слишком силен в ней страх многолетних переживаний, чтобы смеяться вместе с пережившим время помощником пережившего время Микояна.
«Дома у Микоянов никого не было — ни Ашхен, ни ребят. Сели мы обедать. Анастас Иванович спрашивает:
— Какие у тебя планы?
— Возвращаюсь в Красноярск.
— Там тебе делать нечего.
— Там у меня ребенок. А старшая девочка с мужем в Кузнецке.
— Слетай самолетом. А мы пока решим вопрос с твоим жильем. Тебе заказан номер в гостинице «Москва», а то по телефону твои друзья сказали, что ты ночуешь в скверике.
Это жена Нольки Метлянского из осторожности так сказала.
— Мне не нужна гостиница, я живу у друзей.