Через несколько часов моих раздумий двери темницы распахнулись и внутрь прямо-таки вломились два рослых послушника. Они легко подхватили меня под руки и поволокли к выходу из пирамиды. Перед лестницей, ведущей к сфере, уже собралась толпа народа. Они полукругом расположились около места предстоящей казни. Всех людей я так или иначе встречал в городе, они отпечатались в подсознании и выглядят абсолютно реально, кроме одного. Это портной Орген или Арген, даже имя не запомнил. Я видел его всего один раз и тогда он постоянно улыбался или смеялся. В этот траурный день его сияющее лицо никак не вписывается в окружение.
Меня поставили в центр полукруга перед пирамидой. Два магистра встали передо мной: они будут меня жечь своими способностями огня. Из среднего яруса пирамиды показался магистр Квент и не спеша спустился ко мне. Взойдя на подготовленную трибуну, он начал говорить:
— В этот ужасный день наш город понесет вторую преждевременную потерю за многие годы его существования. Первой, как вы знаете, стала наша почтенная Владычица Нира, погибшая от рук этого дикаря! — В рядах свидетелей казни пошел недовольный ропот. — Сегодня умрет не своей смертью изменник Джоджо! — Толпа в миг стихла. — Прежде чем магистры испепелят его, мы должны предоставить убийце последнее слово. Это может быть раскаяние в содеянном или последняя воля, которая поможет сделать твою смерть не такой напрасной. Ты можешь просить о чем хочешь, но если просьба будет невыполнимой, ты останешься ни с чем. — Квент сделал жест, предоставляя мне возможность говорить.
— Спасибо магистры и жители города за возможность проститься с вами. — Я начал свою «предсмертную» речь, хотя уже был почти уверен, что она не будет таковой. Я знал, что мне предоставят последнее слово и за ночь продумал всевозможные варианты просьб и завещаний. — Я совершил ужасный поступок и раскаиваюсь в нем. Мне нет прощения, я понимаю это и вижу свою смерть заслуженной. Может ли всемогущий магистрат предоставить мне возможность проститься с моим старым другом из моего племени? — Не сразу, но Квент ответил мне:
— Это возможно. Мы разыскали твое племя и можем ненадолго переместить сюда любого его члена.
«Разыскали мое племя? Да вы даже не представляете, где находится гора Торо! Глупые порождения напуганного мозга», — подумал я, уже достаточно хорошо представляя принцип работы своего подсознания.
— В таком случае я хотел бы в последний раз увидеть лучшего друга детства — Тодо, и пусть у него будет тот камешек моего любимого цвета, который я ему подарил.
Сначала не произошло ничего необычного. В воздухе повисла мертвая тишина, будто все пространство вокруг ожидало ответа магистра. Вдруг это самое пространство дрогнуло, как водная гладь после упавшего в нее камня. Магистр Квент, как главная фигура, начал беспорядочно размахивать руками быстрее и быстрее. Внезапно он застыл и покрылся трещинами, словно был сделан из камня. Но трещины эти поползли дальше, за пределы его тела по воздуху, земле, горе и ушли далеко в небо. Все вокруг покрылось непрерывно расширяющимися разломами. Вначале их заполняла лишь черная пустота, но затем она кипящей смолой хлынула внутрь пространства. Я опомнился и побежал. Хватка подсознания ослабла, и я почувствовал, что становлюсь сильнее. Оторвавшись от земли, я ринулся в небо и полетел. Не зная, что ждет меня в темноте, я с яростным криком устремился в ближайший разлом. Меня тут же обволокла липкая, тягучая жижа. Она попала в глаза, нос и уши, вызывая постепенно нарастающую боль в этих местах. Потом я начал задыхаться и открыл рот. Жижа хлынула в легкие и пищевод, разрывая мое тело изнутри невероятным давлением. Голосовые связки издали протяжный глухой стон в груди, и я растворился в темноте…
Всю ночь я думал о природе подсознания, сопоставляя знания из уроков Ниры и фактов, полученных на личном опыте. Я предположил, что подсознание — безграничный набор разнообразной информации, полученной в жизни. И пусть здесь она не систематизирована и беспорядочна, но все равно подчиняется логике, иначе я не попал бы в копию города Кромена, а сразу оказался бы в дикой пустоверти. Следовательно, чтобы выбраться, нужно нарушить логику подсознания, поставить ему невыполнимую задачу, но так, чтобы она казалась ему выполнимой. Как часть меня, оно помнит все, что со мной происходило, больше меня самого. И оно знает, что в детстве у меня был друг Тодо, с которым я играл в слова, делился своими переживаниями и радостями. Я действительно подарил ему красивейший в мире камешек «нового» цвета. Только я никогда не видел ни Тодо, ни камешка. Он был моим воображаемым другом в детстве, потому что со мной не общались другие дети в племени — ведь меня в лесу нашли, а общаться с такими всегда было плохой приметой. А камешек пришлось подарить, потому что я так и не смог придумать новый цвет, представить его, а потом назвать своим именем, как мне мечталось. Я посчитал, что выполнил задачу и камешек был просто «несуществующего» цвета. Даже интересно было: нарисует ли подсознание моего Тодо и тот самый цвет. Не получилось. Зато теперь я неизвестно где и в каком состоянии, но точно еще жив, хоть и ничего не чувствую, только мыслю и все. Попробовал пошевелиться, но не могу понять — двигаюсь или нет. Пытаюсь напрячься как можно сильнее, бежать или лететь, но ничего не выходит. Вдруг меня озарил свет восходящего солнца. Я стремительно удаляюсь от земли и лечу прямо в черное, пестрящее яркими звездами небо. Но по-прежнему ничего не чувствую, что странно — от такой скорости и высоты дух бы захватило. Управлять собой в этом состоянии оказалось чрезвычайно просто. Подумал, представил — сделалось. Я замедлился и повернул обратно. Вот гора и полукольцо Кромена, вот пирамида, но я вылетел не отсюда. Я вылетел из пещеры сразу за городом, совсем рядом с городской стеной. Вход закрыт тяжелой дверью, рядом стоит человек в одежде магистра, активно размахивает руками и что-то объясняет толпе народа. Тут собралось человек сто, вернее, сто семнадцать, ведь как только я захотел узнать количество, цифра сама появилась в сознании.