— Повинуюсь воле твоей, — прошептала и сглотнула. Железный вкус крови уже даже не чувствовался.
— Отныне они — твоя защита, твоя поддержка, твоя опора, — он протянул ей сложенный нагрудник из кожи, покрытый стальными пластинами, и наручи.
— Повинуюсь воле твоей, — она прижала их к груди, едва не скривилась от боли, одна из пластин впилась в рассеченный живот.
— Теперь ты решаешь, кем тебе быть. Какова твоя судьба, твой путь, — он медленно подошел и тепло, по-отечески заглянул ей в глаза. Если бы было разрешено ритуалом — обнял бы. Но разница в рангах и торжественность момента не позволяли.
В прошлые разы, стоило только ему понять, что ей его не победить, он заканчивал экзамен и тут же подхватывал и уносил в тайный храм Самсавеила восстанавливаться в священных водах. Он и сейчас едва сдерживался, чтобы не подхватить ее и не повести по горным ходам в святилище. Закончит ритуал — точно отведет. На то он и отец. Слишком заботливый, слишком сильно любящий единственную дочь.
— Слушай сердце, слушай душу, — продолжал он, — именно их голосом говорит с тобой Самсавеил.
Лицо Торы, исполосованное кровавыми ручьями, исказила гримаса презрения.
— …, которого больше нет! — прошипела она сквозь зубы.
Но шисаи продолжал, как ни в чем ни бывало.
— Твоя священный долг — служить ему, его воле. Ты шисаи, а значит, нет у него другой опоры, кроме тебя; нет иных рук, кроме твоих; нет иных глаз, кроме твоих; нет иных ушей, кроме твоих; нет иного голоса, кроме твоего.
Внутри львицы все закипало. Нет у Самсавеила рук?! Да у него две руки, как у всех, и крыльев шесть! Нет иных глаз? Да он видит все и везде, для него нет преград! Нет иных ушей? И слышит он тоже абсолютно все, и знает все! Нет голоса? Он говорит, когда хочет, может даже не вслух, а в твоей голове, и мысли читает. Нет опоры?.. Это без него ни у кого нет опоры, ему же не нужен никто, кроме его возлюбленной. Ему не нужен даже его мир.
— Служить ему…
— Кому?! — перебила его Тора громче и тяжело выдохнула через нос. — Кому я должна служить?! Ответь мне!
— Самсавеилу, — спокойно отозвался верховный шисаи, будто объяснял простую истину ребенку.
— Кому?! Тому, кто бросил нас? — прошипела она и, подобрав бо поближе, оперлась на него всем весом. — Мы… Вы — ты и Химари — выполнили свою задачу, исполнили этот ваш священный долг — вернули ту самую Еву Самсавеилу. А что дальше? — фыркнула она. — Что?
— Тора, — звонкий голос резанул по ушам, и девушка тут же их прижала. С порожек храма уже спрыгнула мать, такая же шисаи, львица, и широкими шагами подошла к говорившим. — Прекрати немедленно. Это священный ритуал, дай верховному шисаи закончить.
— Вы вообще меня не понимаете? Ритуалы то, священный долг се, служи Самсавеилу, повинуйся, — передразнила она, зло шипя сквозь зубы. — Раз вы такие умные, раз вы самые лучшие шисаи, самые талантливые воины этой империи, самые опасные преступники в годы немилости, и прочее бла-бла в вашу честь. Раз вы такие замечательные, может, вы ответите мне, наконец, что дальше? Мы не нужны больше Самсавеилу, он получил свою Еву и исчез к кумо Самсавеиловым кумо знает куда!
— Тора! — на два голоса.
— Уже сто восемь лет и три жизни как Тора! — взревела она. — Я жду ответы! Он получил, что хотел, и бросил нас в этом лепрозории одних. Мы ему больше не нужны. Может, и жизней у кошек теперь всего одна, а не девять, ведь в них нет никакого смысла. В нас больше нет никакого смысла! Нет смысла быть шисаи!
— Дочь, — Химари осторожно, примиряюще разводя руками, подошла почти вплотную. — Послушай.
— Я не желаю вас слушать, не желаю! Я устала вас слушать, слышишь? — Тора отступила на шаг, лапы загудели. — Я устала слушать ваши лекции, я устала от ваших тренировок. Зачем оно все? Зачем вы это делаете?
— Тора, мы — я, твой отец и твои братья — последние шисаи, и мы должны воспитать новых шисаи, мы должны помочь Люцифере. Это ты понимаешь? — Химари отступила к отцу и за спиной крепко сжала его ладонь, ища поддержки.
— Да вы с ума сошли, — она вытерла с губ сочившуюся кровь. Слишком резко. Только схватившиеся раны треснули по спекшимся коркам. — Кем я должна стать, чтобы вы меня услышали? Кем?! Вот я шисаи, вот я стою перед вами, и что? Вы даже не пытаетесь понять меня, даже не стараетесь понять то, что я вам говорю, что уже много лет талдычу как говорящий ворон! Что я должна сделать, чтобы заслужить ваше понимание? Как я могу снять эти кумовы шоры с ваших глаз? Лепрозорий умирает, вы разве не видите?! Без Самсавеила, без его силы мы просто сдохнем здесь. Все его подземные священные реки скоро обмелеют, а вместе с ними нас уничтожит лепра. Мы уничтожим сами себя, понимаете вы это или нет?