— Что там у тебя? — протянул руку и потрогал необычную ткань.
— Вот и я спрашиваю — что? — она разжала пальцы, отдавая ему плащ.
— Он из паутины, легкий, прочный на разрыв, не промокает, — пожал плечами кот.
— Да я знаю, что из паутины. Это Евин плащ, — императрица наклонилась и подперла подбородок кулаком.
— Евин? — Хайме удивленно вскинул брови и подтянул вещь к себе поближе.
— По крайней мере, так мне сказал медведь, которому таракань отдала этот плащ.
— А точно ли Ева? — он раскрыл его, будто интересовался фасоном, задумчиво повертел в руках, не найдя ни единого шва.
— Точно Ева. Она сказала, что медведь найдет свою дочь в ногах у Люциферы. В моих, то есть. И он ее нашел, когда мы играли. Наверное, он и сам не понял, что предсказание сбылось очень точно, но это и не важно. Он должен был оставить плащ там, где найдет дочь. У меня, то есть, — Люция задумчиво почесала подбородок ногтем. — А еще я тогда отправила Кирану в тюрьму, и командир отряда, который должен был ловить медведя, и ученица Кираны — Нэм — были вынуждены докладывать о работе мне.
— Что-то интересное? — Хайме нашел странные узоры в самой паутине и, подняв плащ на просвет, принялся их рассматривать, углядев сходство с древними печатями на почти забытом языке.
— Например то, что медведь в нем был неуязвим. Стрелы, ножи, даже веревка на шее его не брали.
— Или например то, что этот плащ сшит на тебя лично, — усмехнулся кот и, протянув Люции уголок ткани прямо под капюшоном, пальцем указал на одно из плетений.
— Там что, так и написано большими буквами — «Люцифере»? — нервно усмехнулась императрица, но даже вглядываться в узор не стала. Как минимум потому, что ничего необычного не видела, как максимум потому, что древнего языка кошек не знала совсем.
— Нет, это как слепок. Не знаю, как объяснить, — он задумчиво почесал щетину на щеке. — Слепок души? Личности? Сути? То, что определяет тебя.
— Что я — это я?
— Да. Словом это не изобразишь, но вот сложным многоуровневым символом, плетением — запросто. И вот оно, — Хайме снова показал заветный уголок под капюшоном.
— А почему ты решил, что оно мое? — императрица скептически подняла одну бровь.
— Потому что я вижу этот символ в тебе. Это сплетение энергий, перепутать невозможно. И на вещице, что у тебя на поясе, то же сплетение, только мертвое, без сильной привязки. Ты что, свои крылья из хрустального гроба достала и на кусочки порвала? — кот вернулся к разглядыванию плаща в поисках новых узоров. Кошачьи зрачки из щелок стали едва не круглыми, на всю лиловую радужку.
— Это детский череп, что твоя дочь достала из сердца Райского сада, — Люция бережно его погладила. — Он мой.
— Твой, — согласно кивнул Хайме и, подняв голову, посмотрел на кладбище на другом берегу. Самсавеил, Ева и дитя. — Твой-твой, — повторил и вернулся к изучению плаща.
Люция молча подтянула ноги к груди, пряча черепушку, и приобняла их.
— Скажи, Люция, ты надевала его?
— Нет, не рискнула, — замотала она головой.
— Значит, ты не знаешь, что он меняет судьбу?
— Чего?! — императрица обернулась и с трудом совладала с собой, чтобы не покрутить пальцем у виска. — Медведь судьбу не менял, он просто был неуязвим.
— Ну вообще-то менял, его в плаще для смерти не существовало, если я правильно понял твои слова. В его варианте судьбы он был жив и шел к дочери. Но плащ-то твой, у тебя выйдет иначе. По-настоящему, — просмотрев плащ целиком, он протянул его хозяйке за ворот.
Она осторожно взяла его, перехватила двумя руками, чтобы надеть, и замерла.
— Нет, ты шутишь, — нервно рассмеялась она. — Это же шутка, да? А ты смеешься надо мной.
— Абсолютно серьезен, — Хайме обернулся и, забрав книгу, снова разложил ее на коленях. — Я тебе честно сказал, что этот плащ меняет судьбу. Правда, только в твоих руках. И только твою.
— И зачем он мне нужен? — фыркнула она. — Со своей судьбой я и сама справлюсь, — кивнув своим словам, она сложила плащ в маленький сверток и сжала в руках.
— Я не Ева, чтобы ответить тебе на этот вопрос. Может, она хотела, чтобы ты что-то изменила в прошлом? Думай сама, — Хайме махнул лебединым пером и принялся читать следующую страницу.
— Ладно, спасибо, Кот, ты очень помог, — грустно вздохнув, императрица поднялась с обрыва и отряхнулась.
— Обращайся. Найдешь еще какой-нибудь артефакт — дай знать, — кивнул он.
— А что, их полно? — усмехнулась Люция, прижимая к себе свернутый плащ.
— Ну череп в мешочке, плащ — на тебе сейчас уже два. Есть еще сердце Евы, судя по завихрам энергии, оно где-то в храме — Тора привезла его с собой, и видимо, даже смогла договориться, раз нас еще не смыло, — Хайме почесал щетину и равнодушно пожал плечами. — Еще я видел на одной девушке Евино плетение. В порту, коза была такая молоденькая. Тоже артефакт, если подумать. Жаль, я не разглядел, она потом куда-то исчезла.