— Уплыла она.
— С Нойко? А, ну тогда понятно, — кот закивал и посмотрел на императрицу через плечо. — На самом деле артефактов хватает. Некоторые из них со временем теряют силу, некоторые — нет. Как правило, вечно все, что создано Евой.
— А уничтожить артефакт можно? — Люцифера задумчиво повертела сложенный плащ в руках.
— Я никогда не пробовал. Но в книгах бывали упоминания.
— Спасибо и на этом. Я у вас останусь на пару дней, мне нужно кое-что обдумать, — не столько спрашивая, сколько оповещая, сказала императрица.
— Да, располагайся, — кивнул шисаи и, закутавшись в хаори, вернулся к своему чтению.
Тоскливо вздохнув, Люция прижала к груди плащ и медленно зашагала в сторону храма. Мысль о Еве не давала ей покоя. Зачем это было нужно? Что паучонок хотела изменить? Что она хотела, чтобы ее любимая фурия изменила в прошлом?
#34. Я слезы морю отдам на соль
Переход сквозь пространство вызвал резкую и нестерпимую боль. Все кости будто разом вырвали, а потом кое-как вернули на место, мозги в голове перетряхнули, желудок едва не вывернуло, мышцы загудели.
Но Райга не подал и виду, только медленно выдохнул и, подмахнув хвостом, не дал себе упасть.
— Присаживайся, — донесся до ушей бархатный голос Самсавеила, и Райга открыл глаза.
Вместо поляны посреди леса и спящих диких кошек он увидел море и лодку под ногами. Берег был далеко, скалы — тоже. Всезнающий сидел на одном краю лодки, удерживая за веревки большой черный мешок, и ждал. Шисаи присел на короткую скамеечку поперек и с интересом посмотрел на всемогущего. Зачем-то же понадобилось искать его, а найдя — переносить в море.
— Не было на свете шисаи, способного так провести ритуал воскрешения, — медленно проговорил Самсавеил, глядя Райге в глаза.
— Это случайность, — пожал он плечами.
— Я ничего не говорил об удаче, — усмехнулся всезнающий и наклонил голову к плечу. — Я сказал о способностях.
— Полагаю, просьба касается этой «способности», — скрыв беспокойство, отозвался Райга.
— Именно, — всемогущий перекинул ему веревки.
Шисаи подтянул к себе мешок и, развязав, заглянул внутрь. Зачерпнул рукой кристаллы и поднял поближе к глазам. Лицо его вытянулось, левая бровь изогнулась.
— Ева, — хмыкнул он. — Это никак нельзя исправить.
— Отчего же? — Самсавеил прищурился.
— Хорошо, я понимаю, меня ваш запрет на воскрешение после кристальной смерти не коснется, если такова будет ваша воля, — Райга понимающе кивнул. — Но это не просто запрет, это констатация невозможного.
Он высыпал кристаллы обратно.
— Отчего же? — повторил свой вопрос Самсавеил.
— Одно дело обычное тело, история помнит не-кошек, живших по две жизни. Если успеть провести ритуал в течение сорока дней — за три жертвы умерший воскреснет, — Райга зачерпнул еще осколков и потряс в руке, высыпая пыль в мешок. — Но кристальная смерть не дает этого права, никаких сорока дней, вообще ни дня, душа отсоединяется сразу же, и одному богу известно, куда она уходит.
Всезнающий согласно кивнул, а Райга прищурился. Ну да, богу-то и известно.
— Впрочем, если бы вы могли вернуть Еву в конкретное тело, вы бы так и делали. Но так ни разу не было, значит, это невозможно. Как вы ее вернете в это тело?
Самсавеил очертил пальцем круг, и все осколки в мгновение ока собрались в статую.
Райга невольно отпрянул. Статуя собралась прямо перед его носом, и паучиха Ева обняла воздух. Прищурившись, шисаи опустился на колени перед ней и с любопытством оглядел, поднырнув под руки. Она не была похожа на все остальные посмертные статуи. И дело было даже не в позе — уж каких только надгробий он не навидался в кошачьих храмах. И не в выражении лица — оно было слишком умиротворенным. Странным было то, что плетение самой сути осталось нетронутым. Это был не след его, не воспоминания тела о Еве, а само ее присутствие в нем.
— Как вам удалось запереть и душу? — с толикой восхищения спросил он, присаживаясь обратно на лавочку.
— Всемогущество на это способно, — коротко склонил голову Самсавеил, принимая искренний комплимент. — Но оно не может удержать саму форму, — вздохнул он, и в то же мгновение статуя Евы рассыпалась на осколки. — Звучит, наверное, забавно.