Крыльев за спиной больше не было. Только черный хвост ходил из стороны в сторону, кошачьи уши дергались, а тонкие лапы, черные без единого пятнышка, топорщились мокрым мехом.
— Зачем?! — непонимающе прошептала она, когда он прошел мимо нее.
— Я ведь уже ответил на твой вопрос, — усмехнулся он и, высушив свое тело, принялся одеваться. — Бо и плащ я оставлю тебе. Ты, если хочешь, можешь отдать их Химари, я все равно возьму, когда они потребуются. И за сердцем вернусь. Но ты тогда уже умрешь. А это — из меня самый талантливый шисаи на свете.
— Гхм, есть один нюанс. Даже два, — она склонилась над ним, искоса наблюдая, как он одевается в самую обычную одежду.
— Ну?
— Ты прекрасно выглядишь. Просто божественно, — кивнула она и сжала губы, пряча улыбку.
— Спасибо, — непонимающе отозвался Самсавеил, но, почуяв подвох, посмотрел ей в глаза. — Что ты имеешь в виду?
— Ну настолько красивых мужчин я не встречала. Слишком правильные черты лица. Уникальные. Узнаваемые.
Он провел рукой по лицу, меняя его. Глаза цвета свежескошенной травы теперь глядели лукаво, тонкие губы и нос, резко очерченный подбородок меняли его до неузнаваемости. Люция обратила внимание на руки и голый торс. Полностью исчезли шрамы, огрубели пальцы и ладони.
— Так лучше?
— Да, — кивнула она. — Но я не хочу врать детям Химари, а ведь ты собираешься обмануть их.
Самсавеил прыснул смехом.
— Я уйду из Райского сада, и ты все действительно забудешь, не бойся. Скажешь всем, что я вернул сердце, оставил две пары своих крыльев тут и улетел. Наверное, самоубийца, на двух крыльях еще никто никуда не долетал.
Люцифера вздохнула и покачала головой.
— Будь умницей, не плачь, — одевшись, он поднялся на лапы и, поманив ее к себе, приобнял. — Мы еще встретимся, я верну тебя после смерти, мне нужна гарантия, что все получится.
Она глубоко вздохнула и похлопала его по спине. А когда он отстранился и направился к выходу, отвернулась и села у самого берега.
У самой расщелины Самсавеил обернулся и, оглядев ее сгорбившуюся фигуру, закусил губу.
— Прости меня за все. За все что я сделал, и за все, что я сделаю, — прошептал он, не рассчитывая, что она услышит. Ему просто было важно это сказать. Озвучить. Чтобы понять, чувствует ли он это на самом деле. Но он ничего не почувствовал.
А она услышала. И крепко сжала в ладони нос и рот, заставляя себя не плакать. Клеймо оплавленной плоти горело, едва не пульсировало, напоминая о себе. Она прекрасно знала, что он не чувствовал себя виноватым, и не желал ее прощения. Ничье прощение ему не было нужно. Никогда.
Эпилог
Берси стояла посреди открытого полигона и размахивала руками, пританцовывая на лапах. Заметив краем глаза крылья, она завизжала и принялась, подпрыгивая, трясти флажками, привлекая внимание.
— Финиш-финиш! — заверещала она, оборачиваясь вокруг себя.
И лиловая лента, натянутая поперек полигона, треснула над ее головой. Крылатый детеныш по косой приземлился в песок и по инерции кубарем прокатился еще несколько метров. Следом за ним едва вписались еще несколько и, свалившись гурьбой друг на друга, принялись хохотать.
Берси, выкинув флажки, подбежала к ним и принялась выдергивать за крылья по одному, выкрикивая:
— Отда-а-айте мне победителя! Нет, не ты, я видела!
Пока наконец не извлекла из кучи мальчишку и, взяв его за ухо, не потянула к себе.
— Алиса, я нашла! — крикнула она, отмахиваясь от крыльев. Интуитивно глянула наверх, отпустила ухо и рванула со всех лап от новой порции крылатых.
Хохот снова разлетелся по полигону и обиженные выкрики мишки утонули в нем вовсе.
Ящерица, судорожно записывающая всех прилетевших по очереди, кинулась ее искать, боясь, что херувимы ненароком затопчут. Но когда поняла, что они и за друг друга в сумбуре соревнования не особо волнуются, оглушительно свистнула.
Все тут же притихли и замерли. Синхронно повернули головы к Алисе и, пробормотав извинения, разошлись, как по команде.
Мишка сидела на песке, прикрыв голову руками и по-медвежьи взрыкивала под нос.
— И это я еще неуклюжая?! Ну-ну! — фыркнула она, заметив, что все успокоились. Поднялась, отряхнулась. — Вот уйду я от вас! Попрошу императрицу больше меня к вам не звать! И Алису заберу! Вот вы у меня попрыгаете, птенчики!
Дети, обступив ее, отчаянно замотали головами. А она погрозила кулаком.
— Вот прям сейчас пойду к Изабель и Лиону, поняли?! — и указала рукой на стоявших чуть поодаль императрицу и императора.