Изабель улыбнулась и, полуобернувшись к Лиону, покачала головой. Но Берси уже разошлась, припоминая маленьким херувимам все подряд. И пять лет она с ними возится, ни стыда, ни совести, занятия ради них прогуливает, а они совсем не ценят. Еще с десяток ангелят, прилетев, принялись непонимающе спрашивать у остальных, что происходит, кто-то подходил к Алисе, уточняя результаты и прогресс по скорости.
— Забавно смотреть, как мишка взрослеет, — тихо проговорил император.
— Мне бы знать, как повзрослел мой сын, — вздохнула Изабель и качнула в руках лавровую ветвь.
— Думаешь, не повзрослел? А как же «Я люблю тебя, мама. Спасибо за все, что ты для меня сделала»? — он толкнул ее локтем в бок и кивнул на сложенную в кулаке записку.
— Это просто письмо, я бы хотела вживую, — грустно улыбнулась она. — Но это разве что у Самсавеила выйдет, если он уже добрался до Нойко.
Вместо ответа император обнял ее за плечо и поцеловал в лоб.
— Ты — моя гавань, — отозвалась она.
— Ты — моя пристань, — кивнул он.
Крылатая паучишка, приземлившись возле них, протянула каждому по цветочку. Улыбнулась в ответ на благодарность и убежала с другим цветком к Алисе, чтобы порадовать и ее.
— Она похожа на таракань, — грустно выдохнула Изабель, когда девочка уже не могла ничего услышать.
— Она же дитя Евы, — пожал плечами Лион и заправил цветок в петлицу камзола. — Все мы чьи-то дети.
— Иногда мы дети нас самих, — императрица приложила подарок к лавровой ветви и опустила. — И это нам пожинать плоды наших трудов.